Она и ОНО. Кинг отдыхает, потому что устал.

      ОНО думало, что живое. Вот всю жизнь ОНО внушало себе подобный бред и ахинею, ведь до живого ему было как Ей до танцовщицы бурлеска. О его живости говорили лишь продукты жизнедеятельности-бутылки из-под. пива на кухне да вонючие носки в ванной, но за неимением других доказательств ОНО считало, что и этого достаточно. Когда ОНО явило себя миру прямиком из преисподней, даже собаки выть перестали в глухой ночи, медсестра в роддоме перекрестилась, глядя на него, потому что когда ОНО родилось, сразу же начало бойко разговаривать и его первые слова были «Xочу жрать».

      Медсестра, да и врач, глубину экзистенции сей просьбы не поняли, и молча всучили сверток с ним 17-летней матушке сабжа. Матушка в свою очередь от него просто открестилась, но ему было глубоко фиолетово уже тогда. Ему в принципе было плевать на все.

      Так и повелось с тех пор – ровненько базарить и хавать было любимым занятием ОНО, красной нитью проходившее между другими не менее значимыми, но не такими КПД-шными занятиями. Где – то лет в 15 ОНО вместе с будущим выбрало себе жизненное кредо: «Без лишней скромности замечу – я гениальный человек, а то, что ничего не создал – так был я занят и болел», а будущее было просто – великим. Mожет медалью наградят за освоение новой галактики. Mожет, найдет лекарство от рака, может… A мало ли что ОНО МОЖЕТ? Объектом фапа даже в подростковом возрасте для ОНО было только ОНО само. ОНО в принципе никогда не смеялось