«От жажды умираю над ручьем.

      Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.

      Куда бы ни пошел, везде мой дом,

      Чужбина мне – страна моя родная.

      Я знаю все, я ничего не знаю.

      Мне из людей всего понятней тот,

      Кто лебедицу вороном зовёт.

      Я сомневаюсь в явном, верю чуду.

      Нагой, как червь, пышнее всех господ,

      Я всеми принят, изгнан отовсюду.

      Я скуп и расточителен во всем.

      Я жду и ничего не ожидаю.

      Я нищ, и я кичусь своим добром.

      Трещит мороз – я вижу розы мая.

      Долина слез мне радостнее рая.

      Зажгут костер – и дрожь меня берет,

      Мне сердце отогреет только лед.

      Запомню шутку я и вдруг забуду,

      И для меня презрение – почет.

      Я всеми принят, изгнан отовсюду.

      Не вижу я, кто бродит под окном,

      Но звезды в небе ясно различаю.

      Я ночью бодр и засыпаю днем.

      Я по земле с опаскою ступаю,

      Не вехам, а туману доверяю.

      Глухой меня услышит и поймет,

      И для меня полыни горше мед.

      Но как понять, где правда, где причуда?

      И сколько истин? Потерял им счет,

      Я всеми принят, изгнан отовсюду.

      Не знаю, что длиннее – час иль год,

      Ручей иль море переходят вброд?

      Из рая я уйду, в аду побуду.

      Отчаянье мне веру придает.

      Я всеми принят, изгнан отовсюду».