Девочка настолько погрузилась в чтение, была так захвачена миром, придуманным ее матерью, что не обратила внимания на звук машины, въехавшей на подъездную дорожку. Хлопнула входная дверь, и ботинки отца загрохотали по лестнице.

      Тори застыла.

      – Тори! – раздался его громкий голос. – Где ты?

      Девочка попыталась собрать страницы, но они разлетелись по полу.

      Дверь в кабинет матери распахнулась, и на пороге появился отец. По лицу Бертона пробежали различные эмоции, когда его взгляд упал на рукопись в руках дочери и на страницы, валяющиеся на ковре.

      – Какого… – Он вошел в комнату.

      Тори отпрянула, закрывая телом остальные страницы. Лицо отца покраснело. Глаза засверкали. Он выглядел ужасно. Жилы на шее напряглись, кулаки сжались. Впервые в жизни она вдруг испугалась своего отца.

      – Какого черта ты здесь делаешь? – Гейдж поднял с пола несколько страниц и свирепо уставился на них.

      – Я скучаю по ней, – ответила Тори. – Я хотела побыть среди ее вещей!

      – А это что такое? – Отец потянулся, чтобы забрать остаток рукописи из-за ее спины.

      Тори резко отодвинула страницы подальше от его руки.

      – Нет!

      Гейдж занес руку. Его побагровевшее лицо исказилось. В глазах сверкали слезы.

      Тори прижалась спиной к стеклу.

      – Пожалуйста… не бей меня, папа.

      Ее слова как будто вытащили из него затычку. Рот приоткрылся, лицо расслабилось. Он медленно опустил руку и несколько секунд смотрел на Тори так, как будто видел впервые. Потом поник, рухнул рядом с ней на скамью и сильно потер лицо руками.

      – Иисусе… Прости, Тори. Прошу тебя, отдай мне эту рукопись. Ты не имеешь права находиться здесь, в ее кабинете.

      Но Тори лишь еще дальше отодвинулась от него, вжавшись в угол между стеной и панорамным окном. Она свернулась калачиком вокруг рукописи.

      – Это мое, – сказала Тори. – Мама посвятила роман мне. Так написано на самой первой странице. «Посвящается моей дорогой Тори. Эту историю ты прочтешь, когда будешь готова. Я… я… – Она поперхнулась на следующих словах. – Я буду всегда любить тебя».

      На лице отца промелькнуло удивление, потом в глазах появилось беспокойство, и черты застыли в новой решимости.

      – Мама все правильно написала, Тори. «Для того момента, когда ты будешь готова». Но не теперь.

      – Почему? – выкрикнула Тори. – Почему не теперь?

      Отец снова потянулся за страницами. Дочь дернула их к себе в ту секунду, когда его пальцы сжали уголок страницы с посвящением. Она разорвалась. Изломанная линия прошла прямиком через их сердца. Они смотрели друг на друга в пульсирующем, наэлектризованном, осязаемом молчании. Это ощутимая