На следующее утро Парайский полк вышел из города и отправился по дороге на Флардию. Первой, никого не дожидаясь, ушла конница в тысячу мечей. Пехотинцы проводили всадников завистливыми взглядами. Ещё бы, два дня пути, да ещё в седле, и они в столице. А им, ноги стаптывать, не меньше недели. Эх, конница, конница, пока пехота ползёт, вы успеете забрать себе всех девочек в трактирах столицы. А кому нужны буду они – уставшие, грязные и потные.

      Оставшиеся четыре тысячи человек, из которых три тысячи составляла лёгкая пехота, около полусотни фуражиров с повозками и стражей и пять сотен тяжеловооружённых секироносцев, не спеша, двинулись в путь. А куда спешить им – за конницей не угнаться, бежать никто не заставлял, благо Малонто никуда не денется. Зато их провожало едва ли не полгорода. Родственники, друзья и подруги, просто жители окрестных домов, все построились вдоль улицы.

      Командир полка, сев на вороного красавца, встал во главе и, приветственно махая рукой то направо, то налево, двинулся вперёд. Толпа что-то кричала наперебой, кто окликал друзей, кто просто желал удачи. Женщины бросали цветы, совали в руки солдат сладкие пирожки, молодые девчонки так и лезли в строй, чтобы обнять попавшегося под руку арбалетчика или лучника и поцеловать его взасос. Танис вертел головой – так и есть, пришли, одна, другая, третья. Четвертая увидала его во главе сотни, бросилась к нему, обняла, быстро чмокнула в губы и, сунув в руки фляжку, скрылась в толпе. Три первых состроили недовольные лица. Пусть, когда он вернётся, всё забудется.

      Пехота вышла из города. Остался позади родной дом, впереди лежала пыльная, скучная дорога. Однообразие полей, лесов, небольшие речки с подгнившими мостиками, ручьи, которые переходили вброд. Где песок, где сухая и твёрдая, словно камень, глина, местами даже успели замостить камнем. Каждые четыре часа делали привал, затем снова вперёд, и так до темноты.

      С наступлением ночи полк сходил с дороги на первое попавшееся поле и разбивал там лагерь. И так целых восемь дней. А к полудню девятого, полк подошёл к столице и встал лагерем рядом с северной стеной. Конницу здесь уже не застали. Она свернула свой лагерь ещё три дня тому назад и отправилась через Альвару в Мил. Везёт им. Успеют до одурения наотдыхаться в этом Миле.

      У столицы решили надолго не задерживаться и выйти на следующий день. Солдатам особо разгуляться не дали, в город отпустили лишь офицеров, кроме десятников. Правда, многие из них не обратили внимания