В пути прошло ещё два дня. В этот раз путешественники шли по дороге, даже не пытаясь прятаться в лесу – она была практически безлюдна, лишь раз мимо них проехала повозка. Судя по соблазнительному запаху, источавшемуся из-под закрывавших её кож, в ней везли вяленую рыбу.

      Вечером второго дня, когда дорога поднялась на вершину предгорий, вдалеке показалось уходящая за горизонт лазурная гладь моря. До Фаона оставалось часов пять-шесть пути. Ночевать в лесу уже не хотелось. В город всё равно придётся идти, так что лучше сделать это ночью, когда Таню никто не сможет толком разглядеть. Да и Эйнар говорил, что ворота этого города никогда не закрывались на ночь. Уже за полночь путешественники подошли к стенам Фаона.

      Может, раньше городские ворота и не закрывались, но в этот раз они оказались на замке. Волей-неволей пришлось ещё раз заночевать в лесу. Не стучать же в калитку, а то доблестная стража, прервавшая свой сладкий сон, едва ли будет к ним дружелюбна.

      На следующее утро Николай собрал всё имевшееся у них оружие и, завернув в тряпки, спрятал на самое дно вместительного вещевого мешка, оставив лишь короткие ножи, да и те убрали с глаз за пазуху. Путешественники слегка позавтракали остатками провизии – ничего, когда выручат за камушек деньги, они, как следует, покушают – и, очистив от дорожной пыли одежду, направились в город. До ворот оставалось всего сотня шагов, как Сартаков вдруг спохватился:

      – Стойте, Таню то мы забыли замаскировать.

      Он достал из мешка платок Айяры и одел его на голову девушки. Она ловко спрятала под него свои роскошные золотистые локоны и стала похожа на обычную деревенскую простушку.

      Стражники даже не обратили на них внимания, когда четверо, как им показалось, бродяг, прошли через ворота в город. Да и пусть идут, что с ними связываться, вот уж если пакостничать начнут – другое дело.

      Фаон был небольшим городком. Обнесённый невысокой, но добротной и прочной крепостной стеной, он представлял собой нагромождение каменных домов, меж которыми вились узенькие, грязные улочки. Было многолюдно, все куда-то спешили, несли тюки корзины, казалось, город стал большим рынком.

      Путешественники с трудом продирались через толпу, стараясь не отбиться друг от друга. Стрижевский ежеминутно спрашивал у встречных, правильно ли он идёт на рынок, слово никак не мог вдоволь наговориться.

      – Зачем на рынок, – какая-то красотка схватила его за руку. – Идём со мной.

      Николай насилу отбил друга, пообещав женщине, что обязательно зайдут к ней вечером. Ближе к морю разнообразие в общую картину внесла площадь, вокруг которой с трёх сторон располагались дома местной знати, а с четвёртой стороны – крепостная стена с разверзшимися в ней крепостными воротами. За ними и находился огромный, шумный рынок,