Проснулся я от яркого солнечного света, ударившего в глаза. Вот какого хрена солнцу не спится по утрам? Протерев глаза, я нащупал свой телефон, лежавший у кровати на табуретке, рядом с предусмотрительно приготовленной еще с вечера бутылкой минеральной воды. Часы на дисплее показывали 9:22. Это получается я и шести часов не проспал!

      Стоп! Какое, нахрен, солнце 15 февраля в 9:22 утра? Электричество, что ли, моргнуло? Да нет, свет вообще был выключен. Отвинчивая на ходу крышку с бутылки, я добрел до окна и раскрыл шторы… да так и застыл, уронив челюсть на грудь.

      Небо прочертила белесая полоса двойного протуберанца, закручивающегося вовнутрь. Стрела дыма простиралась налево и направо, насколько хватало глаз. Густые, плотные клубы, совершенно не походили на следы от реактивного самолета, да и значительно превосходили их по размеру. Ракета? Или что-то неудачно запустили на Байконуре, и оно отрикошетило от небесной тверди? А, может, того круче – Северная Корея, наконец, бахнула?

      – Черт! – воскликнул я, ударив себя по лбу. – Телефон!

      И бросился к аппарату, лежащему на табурете, чтобы заснять это удивительное явление природы. Наверно, это меня и спасло… громыхнуло так, что весь дом, казалось, подбросило. Стекло взорвалось мелкими осколками и сверкающим вихрем влетело в спальню, жаля меня в руку и бок. Загремели, подпрыгивая, бревна сруба, загремели жестянки, зазвенела посуда, падающая на пол. Меня самого швырануло на волчью шкуру, лежавшую вместо ковра, и протащило на ней до стены.

      – Вспышка справа! – раздался зычный голос полковника.

      Завизжала Марина. Батюшка вставил словцо, не подобающее его сану. В соседней комнате кто-то свалился на пол.

      Раскат грома начал стихать, но за ним последовал второй, пахнув в разбитое окно горячим и сухим воздухом, словно от печки. Все вокруг дрожало и вибрировало. Затрещали доски перекрытий.

      Опасаясь, как бы меня не придавило крышей, ежели она вдруг упадет, я схватил овчинный полушубок, служивший мне одеялом, и заторопился