Хромая, я поплелась за подругой в сторону актового зала, двери которого оказались плотно закрытыми. Перед ними уже собралась целая толпа учеников: все галдели, орали, ругались и толкались, будто на базаре. Нет, скорее, будто в очереди, стоящей за бесплатными пирожными, которые вот-вот закончатся.

      Решив не присоединяться пока к толпе, я прошлась по широкому коридору, разглядывая висящие на стенах фотографии учеников в сценических костюмах. Странные то были костюмы: один представлял собой монументальное сооружение в виде какого-то жуткого чудища, второй оказался костюмом гуся, третий выглядел более-менее по-человечески, как я поняла – это был костюм какого-то героя или принца. Правда, трое парней, наряженных в него на трех фото разных лет, не сильно тянули ни на принцев, ни на героев. А вот со следующей фотографии на меня взглянула истинная принцесса – неземная красавица в белом.

      – Вот так буду выглядеть я, когда получу роль, – мечтательно произнесла подошедшая ко мне Тахимэ.

      – Кто это?

      – Принцесса Широхимэ, конечно!

      – Я в том смысле, что за ученица тут изображена, – благоговейно поинтересовалась я, не в силах оторваться от прекрасной незнакомки.

      – Аримари Миндо – лучшая Широхимэ всех времен, которую пять раз утверждали на роль. Как думаешь, смогу я сыграть лучше нее?

      – Не знаю, – честно призналась я. – Я ее игры не видела.

      – И не увидишь, – скорбно качнула головой подруга, – она пропала без вести год назад, так и не нашли…

      Тем временем у входа в зал началась какая-то возня. Растолкав по сторонам нетерпеливых кандидатов на роли, в двери постучал какой-то парень с недовольным лицом и двойным подбородком.

      – Открывайте! Быстро! – требовал он.

      Дверь отворилась и оттуда высунулась глазастая толстушка с рупором. Парень быстро оттеснил ее в сторону и просочился внутрь.

      – Кто это? – полюбопытствовала я.

      – Фэйбл – председатель школьного совета, – поморщилась Тахимэ. – Жутко вредный тип! Терпеть не может творчество и самодеятельность, поэтому всячески пытается помешать репетициям школьного театра.

      За дверью раздались громкие выкрики – разговор шел на крайне повышенных тонах. Ученики возле дверей испуганно притихли, прислушиваясь. Потом в зале раздался отчетливый звонок телефона и, спустя миг, в коридор вышел Фэйбл. На его лице уже не было того злобного выражения, с которым он явился на разборку с театралами. Парень слащаво улыбался и миролюбивым (по возможности) голосом что-то вещал кому-то в трубку. Бросив злой взгляд на толпу, председатель