Обида (сборник). Юрий Перов
Читать онлайн книгу.
задерживался у этих могил подолгу. Он стоял, шевелил губами, иной раз даже приседал, чтобы получше все разглядеть, и размышлял: стоит ли такой артист или этот вот профессор такого памятника.
Могилы с неизвестными Василию Петровичу фамилиями вызывали у него тихое, порой до слезы, умиление. Он понимал, что не завод поставил такой богатый и красивый памятник, а родные и близкие постарались. Наверное, в последнем себе отказывали, а вон какую память отгрохали.
Но сколько ни ходил он по кладбищу, ничего для себя подходящего так и не выбрал. Ему, как на грех, нравились – до зависти, до щемления в груди – большие и роскошные памятники, вроде памятника Дурову, известному клоуну и дрессировщику животных.
Когда пришло время уходить, Василием Петровичем вдруг овладела грусть. Не та легкая грусть, переполняющая всякого человека на кладбище, и даже не грусть, а скорее глухая тоска. Закусив в пельменной и выпив пару бутылочек «Жигулевского», он подумал, как споткнулся: «А ведь мне никто памятник не поставит. На мебельную фабрику надеяться нечего. Похоронить, конечно, Зине помогут, денег дадут, автобус пришлют, а памятника не будет. Сошьет кладбищенский сварщик на живую нитку крест из водопроводных двухдюймовых труб, ограду из арматурного железа, покрасят это все в зеленый цвет. В первое время будет приезжать Зина на Пасху, если, конечно, недалеко, потом перестанет. Краска с железной таблички облезет, и никто не узнает, где могила моя. Как в песне поется… Дети… А что дети? Им некогда. У них своя жизнь. У Нинки, того и гляди, второй появится, Петька – парень, не будет он на кладбище ездить. Да ведь и приехать приятно, когда памятник красивый, и могилка аккуратная, и оградка, и вообще все в порядке. А кто же на могилку с облезлым крестом из водопроводных труб приедет? Радости мало… А зачем мне крест? Я ведь неверующий… Вот памятник – и красиво, и благородно, да и стоять будет всю жизнь. Чем дороже вещь, тем и служит дольше. Вон взять старинную мебель – кое-где немножко подправили, и опять стоит как новая. А теперешняя, стружечная, – через неделю скрипит, через год рассыпается. Гранит там или мрамор – это материал, ему сносу нет…»
Дома Зина учуяла пивной дух от Василия Петровича, но ничего не сказала, только губы поджала. Если б он не ходил так долго – а то пришел он домой, считай, затемно, – то и разговору никакого. Он вообще-то спиртным не балуется, а в субботу пивка, конечно, можно, но тут непонятно, где он ходил, и настроение непонятное, потому Зина разговоров не завела и замолчала на весь вечер, что похуже всяких разговоров.
Василий Петрович посматривал на нее искоса и думал, что вот она, жена, хороша, когда все по ней, а как не по ней, так и губы поджимает. И ведь знает, что такое поведение Василию Петровичу – нож острый. Пока ты жив, пока зарплату приносишь исправно – ты нужен, а случись что, так и не вспомнит никто.
Детей дома не было. Нина навещала их редко – куда с грудным ребенком поедешь, а Петька шлялся где-то с дружками. Приходить стал поздно, другой раз и выпивши.