Морфология праздника. Сборник статей
Читать онлайн книгу.
рассмотрен обряд поглощения-выхаркивания героя, вод или солнца змеем, установлена принадлежность героя-змееборца к роду змея [Пропп 1998: 298–358]. В книге «Русские аграрные праздники» есть главы о встрече весны и о егорьевских обрядах [Пропп 1995: 35–44]. Но, к сожалению, Проппу не удалось установить связь между змееборчеством и весенними календарными праздниками. Исследователь жил в эпоху, когда история человечества делилась на догосударственную и классово-государственную, а основным методом исследования мифологии был формально-типологический анализ мотивов и обрядов в связи с производственным процессом и борьбой классов[7]. Неудивительно, что змееборчество рассматривалось Проппом прежде всего как инициационный обряд раннегосударственного периода – проход через пасть чудовища (первоначально водного), который якобы сообщал испытуемому магическую силу и делал его шаманом. Кроме того, следует иметь в виду, что древнейшие письменные источники по змееборческому мифу оставались в 1940-х годах до конца не расшифрованными, поэтому из всего богатства клинописной литературы исследователю удалось использовать только вавилонский эпос о победе Мардука над Тиамат.
Сегодня, по прошествии 60 лет, наука в состоянии дать стадиально-исторический анализ змееборческого мифа в его связи с календарным ритуалом, и такого рода исследование, вне сомнения, было бы интересно самому В. Я. Проппу. Его принципиальными методологическими особенностями будут: а) хронологический подход к источнику; б) соотнесение мифологического текста и записи календарного ритуала; в) соотнесение мифологического текста и источников социально-политического характера (прежде всего, царских надписей и царских гимнов).
В фольклористике и этнографии давно уже укоренился стереотип змееборческого мифа, являющийся средним арифметическим полевых записей. Согласно этому мифу в его усредненном варианте, юный герой борется со своим предком, принявшим образ змея или дракона. Змей хочет похитить самую прекрасную девушку в стране и погубить ее. Столкновение героя со змеем происходит на территории селения или в горах. Герой побеждает своего соперника силой и хитростью, присущими ему лично, или пользуется предметами, данными волшебным помощником. После победы герой выручает девушку и женится на ней, одновременно коронуясь в освобожденной им стране[8].
Следует проверить этот этнологический стереотип данными самых ранних записей мифа. Древнейшими письменными памятниками, фиксирующими змееборческий миф, являются клинописные тексты Ближнего Востока III–I тыс. до н. э. Первую группу этих источников составляют шумеро-вавилонские гимны богам, записанные в XXII–XIX вв. до н. э.: «Нинурта и Асаг» (Цилиндры Гудеа, Lugale), «Возвращение Нинурты в Ниппур» (Angim), «Нинурта и Анзу» [Lugale; Angim; Annus 2002; Емельянов 2004: 232–247]. Их обрядовая сторона верифицируется записями календарных ритуалов и комментариями к праздникам II–I тыс. до н. э. [Livingstone 1986; Емельянов 1999]. Во вторую группу попадают вавилонские, хеттские, хурритские и угаритские мифы середины II–I тыс. до н. э.: «Энума элиш» [Ее], «Тархунас и Илуянка» [Laroche 1965, pt. I; Иванов 1977: 52–53], «Кумарби и Хедамму» [Вильхельм 1992: 103–105], «Баал и Ям» [Шифман 1987: 90–91]. Обрядовая сторона рассмотрена в ритуальных текстах I тыс. до н. э. [Щифман 1987: 93–101; Cohen
О соотношении пропповского анализа с марксизмом и сравнительно-этнографическим методом теперь см. [Уорнер 2005: 60–68].
Стереотипное сравнительно-этнографическое рассмотрение образов героя и змея см. в энциклопедии [МНМ I: 296–297; 468–470].