Невеста Пушкина. Пушкин и Дантес (сборник). Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Читать онлайн книгу.
Их сиятельство граф Толстой!
– Что-о? Еще что такое? Какой граф Толстой? – негодует Наталья Ивановна.
– Ну обыкновенно, Федор Иваныч…
– Скажи… Скажи, что сейчас выйду! Что это, господи, никак домолиться сегодня нам не дают!
Повышая голос, как всегда, при конце своего чтения, Секлетея возглашает:
– И ны-ыне, и присно, и во веки веков, аминь! – крестится и закрывает книгу.
– Что же это ты зааминила? – изумляется Наталья Ивановна.
– Да ведь как же, матушка Наталья Ивановна, когда гости?
– Что у тебя за разговоры такие? Придут гости, уйдут гости, а Бога я не забуду, нет! – трясет головою в буклях Наталья Ивановна.
Но стук в дверь и голос гр. Толстого:
– Наталья Ивановна, к вам можно? – заставляет ее перейти на шепот и она машет руками, говоря:
– Идите все отсюда! Идите все! – И все проталкиваются к двери, оставляя ее одну. Последней уходит Аграфена.
– Войдите, граф! – томно говорит Наталья Ивановна, оправляя платье.
Толстой, входя, кланяется низко; у него торжественный вид.
– Приношу мое почтенье, дорогая Наталья Ивановна, если только не помешал я вам, от чего боже избави!
Обольстительно улыбаясь, говорит Наталья Ивановна, протягивая руку для поцелуя:
– Здравствуйте, граф!
– Очень рад вас видеть здоровой, цветущей! – кланяется Толстой, длительно целуя ее руку.
Наталья Ивановна жеманится:
– Какое у меня уж здоровье? Идемте в мою комнату, граф!
Однако Толстому не хочется уходить из молельни.
– Я всегда был в убеждении, что это тоже ваша комната! – говорит он серьезно… – И знаете ли, дорогая Наталья Ивановна, святость этих ликов кругом как нельзя более приличествует предмету моей с вами беседы… Нет, вы разрешите мне, человеку искренно религиозному, остаться с вами здесь! Я сейчас очень серьезен, я сейчас именно молитвенно, я бы так сказал, настроен. Я к вам по очень волнующему меня делу… Поверьте, я искренне говорю!
И в доказательство этой искренности он прикладывает руку к сердцу.
Такой торжественный тон заставляет Наталью Ивановну насторожиться.
– Садитесь, граф!
Оба садятся; она тщательно оправляет платье и вздыхает:
– Ах, все эти серьезные дела, граф, мне успели уж так надоесть сегодня, хотя я и недавно встала!.. О серьезных делах вам надо бы говорить с моим свекром… А с меня довольно своих тяжестей… Три дочери, граф, так как вы не жених и не отец жениха, то я вам могу пожаловаться на эту тяжесть!
– И очень, очень кстати! Именно мне!.. – подхватывает Толстой… – Правда, я не жених, о чем очень сожалею, и не отец женихов, – об этом я сожалею меньше, – но отчего бы мне не быть вот сейчас сватом, а? Как вы находите, Наталья Ивановна, гожусь я в сваты?
При этих словах Наталья Ивановна вся преображается против своего желания показать это.
– Неужели? Вы, конечно, шутите, как всегда?
– Помилуйте, я ведь сказал вам, что по серьезному делу!
– Я знаю, что это