В течение дня Лионелла несколько раз звонила мужу, но его телефон был вне зоны доступа. Вероятно, Лев был еще в самолете. К ужину она решилась выйти из комнаты. Есть не хотелось, но сидеть взаперти, как будто она действительно виновата в смерти Бирюковой, было гадко.

      Как выяснилось, «взаперти» сидела не только она: зал столовой оказался наполовину пустым.

      Заметив Максима Стрешнева, Лионелла подсела к нему:

      – Как дела?

      – Честно? – Он спрятал глаза.

      – Естественно, – манерно проговорила она с отчаянным куражом, который бывает только тогда, когда совсем безнадежно.

      – У меня такое чувство, словно я предал тебя.

      – Сильно сказано. – Лионелла облокотилась на стол, ловя его взгляд.

      – Сегодня утром в разговоре с Лосевым я проговорился о твоей вечерней прогулке.

      – И что в этом такого? Я сама ему об этом сказала.

      – Ты не видела его лица! Мне показалось, что в тот момент он все для себя решил.

      – Я это почувствовала.

      – И все из-за меня… – Максим поднял глаза и пожал ее руку.

      В ответ Лионелла с благодарностью улыбнулась:

      – Ни в чем себя не вини. Если ты не знаешь, неподалеку от повешенной Бирюковой нашли мою перчатку.

      – Я уже слышал…

      – Плохие новости разносятся быстрее хороших. Но я теперь думаю, что вчера в лесу могла встретить убийцу.

      Их разговор прервал бесцеремонный оклик:

      – Баландовская!

      Оглянувшись, Лионелла заметила Лосева, который шел к их столу от двери.

      – В чем дело? – спросила она.

      – Прошу не покидать пансионат до тех пор, пока не получите специального разрешения.

      – Что за бред? – Она встала со стула. – Кто распорядился?

      – Я!

      – Плевать я хотела на ваши распоряжения! Вы для меня никто. К тому же завтра продолжится съемка.

      – Завтра и поговорим!

      Разговор шел на повышенных тонах, и окружающие слышали каждое слово. Стрешнев поспешил вмешаться.

      – Сбавь обороты, – сердито сказал он следователю.

      – Сиди и не рыпайся. Смотри, как бы тебя не примотали к этому делу.

      – Ты! – Максим вскочил и ринулся на Лосева, Лионелла вовремя перехватила его.

      – Все! Все! Успокойся!

      Лосев смерил его взглядом и, прежде чем уйти, размашистым движением засунул борсетку под мышку:

      – Па-а-апрошу не покидать пансионат до моего специального разрешения.

      За ужином Лионелла и Максим друг на друга не смотрели, как будто между ними была недоговоренность или секрет, который тянул за душу обоих.

      – Послушай, – наконец сказала Лионелла. – Я про Бирюкову…

      – Вот только не надо.

      – Нам все равно придется поговорить.

      – Ну?

      – Ума не приложу, как удалось подвесить ее так высоко.

      – А что тут думать? – Максим взял салфетку и вытер губы, потом откинулся на спинку стула. – Согнуть осину, привязать к верхушке веревку, а потом отпустить.

      – Какой варварский способ убийства!

      – Я бы сказал –