Вне имён. Ольга Витальевна Манскова
Читать онлайн книгу.
она, как Луна. А Луна, когда она – месяц, то у неё два рога. А что такое «рог»? Смотри: Сварог, творог, пирог, единорог… Единорог – это, понятно, один рог, творог – это «сотворенное» – «тво», рогом – «рог». Рогатый скот дает нам творог. А пирог – это число «пи» от рогатых: то есть, три целых, четырнадцать сотых – та часть «рогатых» продуктов в пироге, то есть, масло и молоко, которые кладут в пирог, а остальные части составляют мука, яйца и прочее… Это же так просто! Древняя мудрость зашифрована! А Сварог – это бог скота, то есть объединяющее «сва», как в слове «свадьба», плюс «рог» – то есть, рогатый. Сварог – рогатый бог. А рога – это мудрость. Буква «Р» – это закругленная буква «Г». Она побеждает «Г», и потому Россия победила Германию. Вот тебе и Сварог! Мудрые были древние, они свою энергетику за слова спрятали!
– Ага! Открываешь слово, а там – два отделения, – пошутила Машка, процитировав «Алису». Она с надеждой посмотрела на часы. Оставалось ещё пять минут.
– Вижу, что ты меня понимаешь! – оживилась Галина, не заметив шутки. – А многие от меня убегают. Почему? Потому что боятся понять, что я права. Они нас боятся, и потому заключают нас сюда. Боятся! Значит, мы сильнее их. Мы – больные, они – здоровые. Им здорово, а нам – больно. Потому, что мы сильнее чувствуем этот мир, но не всегда можем об этом чувстве сказать. Мы бьемся в стекло, которое нельзя пробить.
Машка не смогла скрыть удивления. Фраза показалась ей вполне осмысленной и даже правдивой. Она взглянула на Галину широко распахнутыми глазами.
– Ну да… Ты всё думала, что я – дура? Знаешь, как я сюда попала? Приехала к тётке, стою на вокзале… И вдруг… Внезапно ощутила всё вокруг. Что думает каждый человек, проходящий мимо, что чувствует пробегающая собака, о чем птицы щебечут… Я не смогла всё это – одновременно – переработать, осознать… Мой мозг перегрелся, и я упала на пол и стала биться в судорогах… А у меня в это время сумку украли. А там – деньги, документы… Хорошо, плейерфон в кармане остался. Врачи тётке позвонили. Она меня скоро заберет отсюда… Да. Вот так… А врачи… Смешные! Они думают, что я – идиотка. Спрашивают, где, мол, я думаю, я сейчас нахожусь… Да знаю я, что в дурдоме! Тоже мне, Америку открыли. Ну… Ладно. Пойду я спать. Потом еще поговорим, – и Галина встала и, слегка стиснув Машку за плечи на прощание, заковыляла к палате.
Мария глянула на часы. Их разговор длился тридцать две минуты. Она победила!
– Ну ты, Машка, даёшь! Мозги не поплавились? – Эйджен смотрела на неё с некоторой ехидцей.
– Нет. Вроде. Это было сильно… Неплохо для эксперимента. Теперь только – скинуть бы всё это с себя…
– Лапша пригорела? Ха-ха. Но её, похоже, ты привела почти что в норму.
– Беседой?
– Пониманием… Снимаю шляпу.
– С тебя теперь – ключ.
– Ага!
Они смотрели в эту ночь какую-то слезливую мелодраму про колонию на Марсе и любовный треугольник ученых – озеленителей.
Но, почти ровно в полночь, мимо них прошествовала вахтерша к «дежурке».
– Пора! Она ушла! Я иду на дело. Жди, и пожелай мне удачи.
– Удачи!
Эйджен