Вернусь туда, за суетность окна,

      И захлебнусь в разгуле человечьем,

      И горестного вымолю родства.

      *ИЕРОНИМ БОСХ

      Где мрак простерся гробовой

      и пыль, как твердь, зачугунела,

      и воздух стынет, омертвело

      смердя, и человечий вой,

      и стоны запертого зверя

      шуршат по серым потолкам,

      и гарпий траурные перья

      танцуют мстительный канкан,

      где не блеснет надежда или

      хула в замшелых струпьях глаз,

      и жуткий светоч трупной гнили —

      лишь он, последний, не погас, —

      там, растерзав и плоть и душу,

      я проклял Родину за то,

      что, отягченный рабством, трушу

      восстать над пыльной суетой