Хохот демиурга. Плаха и Веха. Максим Шешкаускас
Читать онлайн книгу.
глаз, обдумываю приснившийся кошмар. В салоне включают лампочки – от света закрытые веки кажутся залитыми красным…
– Приближаемся к границе. Кто ещё не заполнил – заполняем миграционные карты, – полностью выводит из сна голос стюарда.
Спать в кресле было неудобно, покалывают затёкшие ноги, из ранки на левой руке сочится и струйкой стекает кровь.
– Сейчас будем проходить таможенный контроль – готовьте паспорта и с ручной кладью на выход, – инструктирует стюард.
– Покурить бы? – просит мужик с кресла перед моим.
– После того, как пройдём контроль…
Поднимаюсь, прохожу вдоль рядов до туалета, закрываю за собой. Из зеркала смотрит бледное, почти белое лицо с уставшими глазами и двухдневной щетиной. Щёки впалые, чёрные круги под глазами…
Умываю лицо, смываю с руки уже запекающуюся кровь, обматываю рану бумажным полотенцем – кровь просачивается сквозь бумагу, зажимаю рану сильнее. Возвращаюсь на сидение.
Пассажиры в полупустом салоне суетятся, кто-то тянется за сумками на верхние полки, кто-то копошится на своем месте. Мужик, спрашивающий у стюарда, можно ли закурить, повернувшись в кресле, пристально смотрит на меня, на мою руку.
– Когда это ты успел? – кивает на рану. – У меня пластырь есть, дать?
Не дожидаясь ответа, лезет в рюкзак, что-то ищет, протягивает мне переносную аптечку.
Кивком благодарю, беру пластырь, срываю и комкаю промокшую бумагу, заклеиваю кровоточащую язву на руке.
– На вот, выпей.
Между сидениями появляется фляга. Не раздумывая, откручиваю пробку и из горла отпиваю. Виски разливается по нутру, сонное тело прошибает потом, металлическое послевкусие остаётся на нёбе…
– Ганин! – громко представляется мужик.
Киваю, возвращая флягу.
– Ганин А Пэ, почти как мой знаменитый тёзка.
– Понятно.
– И как мой тёзка – поэт! Только я осетин… – отпивает из фляги.
Внимательно смотрю на Ганина – лицо, обтянутый высохшей, загрубевшей кожей череп; карие пуговицы глаз; хаотичные чёрные и седые жидкие пучки волос на голове раскиданы, как фигуры в завершающейся шахматной партии.
Неужели судьба свела с ним не случайно и действовать придётся так скоро? А что я хотел? Вступая на путь войны, некогда расслабляться. Раз уж меня выбрали карающим перстом.
Но зачем так слепо? Провернуть такое в автобусе и уйти безнаказанным невозможно. Или?
Автобус останавливается. В окне виднеются контрольно-проходные пункты, перекрытые шлагбаумами, слева небольшое одноэтажное здание таможни.
Ганин снова протягивает флягу:
– На посошок, – подмигивает.
«Как бы не за упокой», – думаю цинично, отпивая.
– Ты, кстати, не представился.
Смотрю на него хмуро, но отвечаю:
– Веха.
– Здорово! – одобряет Ганин. – Ёмко и кратко. Тоже в Питер?
– Автобус ведь без остановок.
– Мало ли… –