Прыжок за борт. Джозеф Конрад
Читать онлайн книгу.
тел. Тускло горели подвешенные к перекладинам лампы. В неясных кругах отбрасываемого вниз света виднелись то задранный вверх подбородок, то сомкнутые веки, то темная рука с серебряными кольцами, то жалкая нагота, закутанная в рваное одеяло, то откинутая назад голова, чья-то голая ступня или обнаженная и вытянутая, словно подставленная под лезвие ножа, шея. Зажиточные пассажиры устроили для своих семей уголки, отгородились тяжелыми ящиками и пыльными циновками, бедняки же лежали бок о бок, а все свое имущество, завязанное в узлы, засунули себе под головы. Дряхлые старики спали, подогнув колени, на молельных ковриках, прикрывая руками уши. Какой-то мужчина, втянув голову в плечи и уткнувшись лбом в колени, дремал подле растрепанного мальчика, который спал на спине, повелительно вытянув руку; женщина, прикрытая с головы до ног, словно покойница, белой простыней, держала в каждой руке по голому ребенку; имущество араба громоздилось на корме, а лампа, спускавшаяся сверху, тускло освещала груду наваленных вещей: виднелись пузатые медные горшки, клинки копий, ножны старого меча, груды подушек, жестяной кофейник.
Патентованный лаг на поручнях кормы периодически выбивал звенящие удары, отмечая каждую пройденную судном милю. По временам над телами спящих всплывали слабые вздохи – испарения тревожного сна; из недр судна вырывался резкий металлический стук: слышно было, как скребла лопата, с шумом захлопывалась дверца печи, словно люди, работавшие там, внизу, преисполнились ярости и гнева. Стройный высокий кузов парохода мерно продвигался вперед, неподвижно застыли голые мачты, а нос упорно рассекал великий покой вод, спящих, как и паломники, под недосягаемым ясным небом.
Джим шагал взад-вперед; в необъятном молчании его шаги раздавались особенно громко, и казалось, будто настороженные звезды отзываются на шум эхом. Глаза помощника капитана, блуждая вдоль линии горизонта, жадно вглядывались в недосягаемую даль и не замечали тень надвигающейся катастрофы. Над морем висел черный дым, тяжело выбрасывающий из трубы свой широкий флаг, конец которого растворялся высоко в воздухе. Два малайца, молчаливые и медлительные, стояли по обе стороны штурвала; медный обод колеса блестел в овальном пятне света, отбрасываемого лампой нактоуза. По временам черная рука, то отпуская, то снова сжимая спицы, вырисовывалась на светлом пятне; звенья рулевых цепей тяжело скрежетали в полостях цилиндров.
Джим поглядывал на компас, на далекий горизонт и потягивался так, что хрустели суставы, лениво изгибался всем телом, охваченный сознанием собственного благополучия. Ничем не нарушаемое спокойствие природы убаюкивало его; он чувствовал: что бы сейчас ни случилось, ему совершенно не о чем беспокоиться. Изредка он нехотя взглядывал на карту, укрепленную кнопками на низком трехногом столике, стоявшем позади руля. При свете круглой лампы, подвешенной к стойке, морское дно, изображенное на карте, выглядело таким же ровным и безмятежным, как мерцающая гладь вод за кормой. На карте лежала линейка