Все пропавшие девушки. Меган Миранда
Читать онлайн книгу.
стали городом запуганных, тычущихся в поисках ответов. Но также мы стали городом лжецов.
Кафетерий в «Больших соснах» любого введет в заблуждение: паркетная доска, скатерти из небеленого льна. Скорее ресторан, чем реабилитационный центр. В углу пианино – правда, на нем не играют, оно для красоты; но тихая классическая музыка все-таки доносится из колонок. Еда, по слухам, лучше, чем в остальных аналогичных заведениях Юга. Так сказал Дэниел, когда обосновывал свой выбор. Будто от приличной кухни папе полегчает и меня перестанет мучить совесть. «Не волнуйся, папа, мы будем тебя навещать. Вдобавок тут прекрасно кормят».
Дежурная сестра провела меня в обеденный зал, и я увидела папу – в уголке, за столиком для двоих. Взгляд скользнул по нам с сестрой, снова переместился на вилку, зафиксировался. В тарелке была паста.
– Он не сказал нам, что вы приезжаете, а то бы мы ему про вас напомнили, – выдала сестра, от волнения кривя рот.
Она проводила меня к столику и заговорила, улыбаясь давно отрепетированной заразительной улыбкой. Мы с папой поневоле растянули в ответ губы.
– Патрик, ваша дочь приехала, – произнесла сестра и продолжила, поворачиваясь ко мне лицом: – Николетта, как приятно снова вас видеть.
– Ник, – поправила я сестру.
Сердце сжалось в ожидании и надежде, что имя, названное дважды, возымеет тот же эффект, что профессиональная медицинская улыбка.
– Ник, – повторил папа. Его пальцы принялись отбивать ритм на столешнице, сначала медленно, раз-два-три, раз-два-три; затем что-то будто щелкнуло. Ритм ускорился: раздватри, раздватри.
– Ник.
Папа улыбнулся. Папа был при памяти.
– Привет, пап.
Я села напротив, потянулась к его руке. Господи, сколько я не видела отца. Год прошел. Мы тогда сидели здесь же, в кафетерии.
Какое-то время – когда папа периодически еще выныривал из тьмы на свет – были телефонные звонки. Пока Дэниел не сказал, что папа от звонков перевозбуждается. Потом я ему писала, не забывая вкладывать в конверты свои фото. И вот папа передо мной. Этакий Дэниел лет…дцать спустя, только без острых углов; рыхлость как результат давней приверженности фастфуду и крепким напиткам; рыхлость как показатель дряхления.
Папа накрыл мою ладонь своей, сжал. Такие штуки ему всегда удавались. Я говорю о физических проявлениях чувств, об отцовской любви напоказ. Он обнимал нас, вернувшись за полночь и сильно подшофе. Тискал наши ладони, когда не мог вытащить себя из постели, а нам нужны были крупа и сахар. Потискает, велит взять кредитку, самим сгонять в супермаркет.
Папин взгляд скользнул по моей левой руке, палец коснулся моего безымянного пальца.
– Ну и где оно?
Счастье, что он вспомнил. Счастье, что не забыл того, о чем я ему писала. Он не потерял разум, о нет; он просто сам потерялся в своем разуме. Это не одно и то же. Потому что в папином разуме было место мне. И правде.
Я полистала фото в телефоне, нашла нужное, увеличила, показала папе.
– Вот