Незнакомка из Уайлдфелл-Холла. Энн Бронте
Читать онлайн книгу.
она за мной волочится!» – мог бы сказать Лоренс, но смолчал, сделав глупые глаза, а спустя полминуты предпринял очередную попытку переменить разговор, и на сей раз я решил ему не мешать – он и так достаточно намучился; еще одно слово на прежнюю тему возымело бы эффект лишней соломинки, сломавшей спину верблюда.
К чаю я опоздал, но матушка любезно оставила чайник и булочку на полке для подогрева пищи в камине и, слегка пожурив меня для порядка, с готовностью приняла мои оправдания, а когда я пожаловался на неприятный привкус передержанного чая, вылила остатки в полоскательницу, а Розе велела вскипятить чайник и заварить свежего. Сии указания выполнялись в страшной суматохе, с грохотом и кое-какими любопытными замечаниями:
– Прекрасно! Вот если бы я сейчас была на твоем месте, то и вовсе осталась бы без чая, если Фергус – даже ему пришлось бы удовольствоваться тем что есть, да еще и выслушивать, что он и за это должен быть благодарен, мол, для него и это великая милость, но ты… Мы на все готовы, лишь бы тебя уважить. И так всегда! Подадут что-нибудь вкусненькое, так маменька будет подмигивать мне и кивать, мол, не смей притрагиваться, а если я не послушаюсь, прошепчет: «Не увлекайся, Роза, оставь Гилберту на ужин!» Я тут вообще никто! В гостиной слышно: «Ну-ка, Роза, убери свои вещи, надо к приходу мальчиков порядок навести, да растопи камин хорошенько – Гилберт любит, когда огонь весело горит», на кухне: «Испеки-ка, Роза, пирог побольше – мальчики, небось, голодные придут, да смотри не переперчи, а то им не понравится» или «Роза, не клади в пудинг так много специй, Гилберт их не любит», а то и «Не забудь добавить изюма в кекс, Гилберт любит, когда его много». А если я скажу: «Зато я не люблю, маменька!» – мне тут же заявят, что негоже думать только о себе: «Знаешь, Роза, во всем, что касается домашнего хозяйства, мы должны помнить только две вещи: первое – делать все как положено, второе – как лучше угодить мужчинам в доме. А женщинам и так сойдет!»
– И очень даже правильная теория, – вступила матушка. – Вот и Гилберт скажет.
– Во всяком случае, весьма для нас удобная, – сказал я. – Но если, маменька, вы и впрямь радеете о моем удовольствии, то будьте любезны и себе ни в чем не отказывать. Что касается Розы, то она-то уж точно себя не забудет, а если сподобится пойти ради меня на жертву или совершить беспримерный акт преданности, то всегда позаботится о том, чтобы я узнал, сколь они велики. А по вашей милости, маменька, я бы давно впал в состояние вопиющего себялюбия и безразличия к нуждам других, привыкнув к тому, что обо мне постоянно заботятся, стараются угадать и тотчас же исполнить все мои желания, оставляя меня в полнейшем неведении относительно того, чего вам это стоило. Благо, Роза иногда меня просвещает, иначе я принимал бы вашу доброту как должное, так и не узнав, скольким вам обязан.
– Ха, да ты и так не узнаешь, пока не женишься. А попадется какая-нибудь заносчивая вертихвостка вроде Элизы Миллуорд, безразличная ко всему, кроме собственного удовольствия и личной выгоды, или какая-нибудь испорченная упрямица вроде миссис Грэхем, пренебрегающая своими прямыми обязанностями и сведущая лишь в том, что и знать-то