Ирландия и Старейшие острова. – До нас дошли отрывки достоверных летописей, относящиеся к Партолону, мятежному принцу Даота, бежавшему в Лейнстер после того, как он умертвил отца. Фоморы («демоны моря») происходили из Северной Ульфляндии, известной в ту пору под наименованием «Фомуар». Король Немед, прибывший с соплеменниками из Норвегии, сражался с фоморами в трех великих битвах под Донегалом. Ска (так величали себя люди Немеда) славились свирепостью в бою. Дважды потерпев поражение, фоморы одержали победу в третьей стычке лишь благодаря чародейству трех одноногих ведьм. Сохранились имена этих колдуний: Кух, Гейдиш и Феор. В последнем сражении Немед погиб. Ска сражались доблестно и с честью, чем заслужили почтение победителей; их оставили в живых, но обязали покинуть берега Фомуара. Им дали год и один день на приготовление черных челнов к дальнейшему странствию. Наконец, после трех недель пиров, состязаний, пения и неумеренного употребления медовухи, ска подняли паруса и отплыли из Ирландии под предводительством короля Старна, старшего сына Немеда. Старн приказал взять курс на юг, и вскоре остатки орды ска высадились на берегу Скагана, самого северного кряжа Гесперийского архипелага, на западной окраине Старейших островов. Младший сын Немеда, Фергюс, явился в Арморику, собрал армию кельтов из племени Фир Болг и привел ее обратно в Ирландию. По пути Фергюс бросил якорь у полуострова Флоо, неподалеку от Визрода – однако ему навстречу вышло такое бесчисленное полчище, что он оставил всякие помыслы о высадке и продолжил плавание в Ирландию, где со временем племя Фир Болг стало преобладать. Столетие спустя туаты (дети богини Дану, «туата де Данаан»), завершив эпическое переселение из Центральной Европы через Малую Азию, Сицилию и Испанию, пересекли Кантабрийский залив и осели на двух Старейших островах, Дассинете и Тройсинете, а также на юго-восточном побережье Хайбраса, в Лионессе. Еще через шестьдесят лет туаты разделились на две фракции – одна двинулась на север, в Ирландию, где туаты столкнулись с племенем Фир Болг в первой и второй битвах при Маг-Твиреде. Вторая волна кельтов, наводнившая Ирландию милезскими кланами («сыновьями Миля»), а Британию – бритнами, обошла стороной Старейшие острова. Тем не менее, кельты мигрировали на Хайбрас небольшими группами и распространились повсюду, о чем свидетельствуют гаэльские наименования гор, селений и рек, встречающиеся на всех Старейших островах. Кланы, бежавшие из Британии после поражения Боадицеи, навязали свое присутствие скалистому северному побережью Хайбраса, где они сформировали кельтское королевство Годелию.

Эльфы и феи – полулюди, родственные троллям, сильванам, ограм и гоблинам, но чуждые нелюдям, то есть кикиморам, оборотням, инкубам, демонам и домовым. Инкубы, демоны и оборотни способны являться в человеческом обличье, но исключительно по капризу и лишь мимолетно. Кикиморы никогда не меняются, а домовые всевозможных разновидностей предпочитают лишь намекать на свое присутствие. Эльфы и феи, как и прочие полулюди – функциональные гибриды, в той или иной степени состоящие из плоти. С течением времени доля содержащейся в них плоти увеличивается (хотя бы потому, что они вдыхают воздух и пьют воду), а редкие соития людей с полулюдьми противоположного пола лишь ускоряют этот процесс. По мере того, как эльф или фея «отягчаются», преисполняясь плотью, они все больше походят на людей и утрачивают, в значительной мере или полностью, магические способности. Обремененных плотью эльфов и фей – неотесанных, неповоротливых тварей – бесцеремонно изгоняют из обителей. Поначалу они безутешно блуждают по окрестностям, но в конце концов забредают в человеческие селения, где и проводят остаток своих безрадостных дней, лишь изредка вспоминая о волшебстве. Потомки этих существ особенно чувствительны к волшебству и нередко становятся ведьмами или колдунами; таково происхождение всех чародеев Старейших островов. Мало-помалу, поколение за поколением популяция эльфов и фей сокращается; обители пустеют, а животворящая бесплотная сущность полулюдей рассеивается, поглощенная человечеством. Рождаясь на свет, каждый из нас в той или иной степени наследует предрасположенности эльфов и фей, завещанные с незапамятных времен тысячами предков, вступавших в тайные сношения с представителями другой расы. В рамках человеческих взаимоотношений существование таких признаков общеизвестно, но ощущается подсознательно и редко находит точное определение. В связи с несдержанностью их поступков эльфы и феи часто производят впечатление существ инфантильных. Каждый получеловек отличается, разумеется, индивидуальным характером, но все они капризны и нередко жестоки. Благодаря тому же своенравию тот или иной странник, однако, может вызвать у них внезапную симпатию, сопровождающуюся экстравагантной щедростью. Эльфы и феи склонны к похвальбе и любят вставать в позу, но тут же начинают дуться и хандрить, услышав любое критическое замечание. Они чрезвычайно дорожат своим представлением о себе и не выносят насмешек, вызывающих у них необузданное стремление проучить обидчика в назидание всем остальным. Эльфы и феи в равной мере восхищаются красотой и причудливыми странностями; с их точки зрения редкостные качества, притягательные и отталкивающие, эквивалентны. В эротическом отношении эльфы и феи непредсказуемы и зачастую поразительно неразборчивы. Обаяние, молодость и внешняя привлекательность не обязательно рассматриваются ими как положительные факторы; превыше всего они ценят новизну. Их привязанность – так же, как любые другие настроения и прихоти этих существ – как правило, скоротечна. Радость в них быстро сменяется скорбью, их гнев скоро приобретает истерический характер и завершается издевательским смехом – или выражением какой-либо из множества других эмоций, неведомых более флегматичной человеческой расе. Эльфы и феи обожают устраивать каверзы. Горе тому великану или огру, которому они вознамерились досадить! Бедному чудищу не дадут покоя; его собственные чары слишком очевидны и грубы, их легко заметить, от них легко ускользнуть. Эльфы и феи истязают жертву с безжалостным ликованием, пока та не скрывается в своем логове или чертоге. Волшебный народец лесных обителей – изрядные музыканты. Они пользуются десятками затейливых инструментов, причем кое-какие из них – например, скрипку, волынку и флейту – приспособили к своим потребностям обычные люди. Чаще всего эльфы наигрывают веселые мелодии, отплясывая джиги, вспархивая в воздух и кувыркаясь. Временами, однако, лунный свет пробуждает в них тягу к печальным напевам – тот, кто слышал их однажды, уже никогда их не забудет. Аккомпанируя процессиям и церемониям, музыканты-эльфы выбирают благородные гармонии, прибегая к сложнейшим контрапунктическим сочетаниям, превосходящим человеческое разумение. Существа ревнивые и раздражительные, эльфы и феи не выносят никакого вмешательства в свои дела. Ребенка, невинно пробежавшегося по поляне, населенной феями, могут больно отстегать прутья лещинника. С другой стороны, если феи решили вздремнуть или проказничать, такого ребенка могут просто игнорировать – или одарить чудесной россыпью золотых монет – ибо ничто не доставляет феям большего удовольствия, нежели приводить людей в замешательство неожиданной удачей или столь же неожиданной катастрофой.

Жития всех четырех нашли отражение в редкой монографии «Отродья святой Ульдины».

Круглый стол короля Артура был вдохновлен впоследствии примером Карбра-ан-Медана.

Ска. – На протяжении десяти тысяч лет или дольше ска сохраняли чистоту крови и непрерывность традиций, говоря на одном и том же языке и не допуская никаких нововведений, благодаря чему большинство древних хроник, устных и письменных, остались понятными каждому ска и даже не покрылись архаическим налетом. В мифологии ска сохранились упоминания о переселениях на север, за ледники Вюрма; в их старейших бестиариях находят изображения мастодонтов, пещерных медведей и ужасных волков (canis dirus). В сагах ска праздновались битвы с каннибалами-неандертальцами, завершившиеся поголовным уничтожением последних: «лед озера Ко (ныне в Дании) побагровел от крови». Ска последовали за отступавшими ледниками на девственные просторы Скандинавии, объявив ее своей вотчиной. Здесь они научились выплавлять чугун из добытой в торфяных болотах железной руды и ковать орудия, оружие и крепь; здесь они строили морские челны и отправлялись в далекие плавания, руководствуясь указаниями компаса. Примерно за две с половиной тысячи лет до начала христианского летосчисления арийская орда ур-готов мигрировала на север в Скандинавию, вытеснив относительно цивилизованных ска на западные окраины фьордов Норвегии, а затем вынудив их искать спасения в море. Остатки племени ска высадились в Ирландии и упоминаются в ирландских мифах как «люди Немеда». Тем временем ур-готы переняли многие традиции ска и стали предками различных готических народов; наибольшую известность среди них приобрели германцы и викинги. Из Фомуара (Северной Ульфляндии) в Ирландию переселились фоморы («демоны моря»), вступившие в три великих сражения со ска и в конечном счете заставившие их покинуть Ирландию. На этот раз ска поплыли на юг, в Скаган, и поклялись никогда не покидать этот остров. Закаленные неистощимой враждебностью судьбы, они превратились в расу воинов-аристократов и свято верили, что находятся в состоянии непрерывной войны со всем миром. Все чуждые народы они считали недолюдьми, лишь немногим превосходящими животных. Друг с другом ска были справедливы, умеренны и разумны, с представителями других племен – бесстрастно безжалостны; только такая стратегия, с точки зрения ска, обеспечивала их выживание. Уникальная культура ска во многом не походила на обычаи других европейцев; кое в чем более суровая и даже аскетическая, в иных отношениях она отличалась поразительной сложностью развития и разнообразием деталей. На Скагане каждого учили готовности к любому достижению; для ска бездарность и посредственность были немыслимы – принадлежность к племени ска как таковая считалась равносильной всесторонней компетенции. В языке ска нет слов «мастер» и «творчество» – каждый мужчина и каждая женщина производили шедевры ручной работы и не видели в этом ничего особенного. На поле битвы ска проявляли бесстрашие в полном смысле этого слова, по нескольким причинам. Только уничтожив пятерых врагов, «рядовой» ска мог стать «рыцарем». Типичный ска не мог пережить презрение соплеменников – опозорившись, ска хирел и умирал от ненависти к себе. Несмотря на убежденность ска в принципиальном равенстве всех людей (то есть всех ска), в их обществе существовала изощренная жесткая иерархия. Король ска имел право назначить своего преемника – как правило, но не всегда, старшего сына. По прошествии первого года правления нового короля утверждала на престоле ассамблея высшей знати, и эта процедура повторялась еще через два года. Законы ска можно назвать разумными и просвещенными даже по современным меркам. Ска не прибегали к пыткам, а с рабами обращались с безличной доброжелательной терпимостью – так, как фермер относится к своей лошади. Необузданного раба не слишком жестоко пороли, сажали в темницу на хлеб и воду или убивали без предупреждения. Друг с другом ска были искренни, щедры и предельно честны. Поединки были запрещены; изнасилования, прелюбодеяния и сексуальные извращения считались помрачениями ума – нарушителей убивали во имя всеобщего благополучия. Ска рассматривали себя как единственный просвещенный народ своей эпохи; другие народы считали их безжалостными разбойниками, грабителями и убийцами. Ска не признавали никакой организованной религии, но допускали существование божеств, олицетворявших стихийные силы природы.