Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие. Мария Борисовна Лоскутникова
Читать онлайн книгу.
а «все то, что близко к обыкновенному, в трагедии смех производит» (226). Однако «англинские и немецкие трагики позволяли себе писать в трагедии всякую смесь» – иными словами, вносили в жанр трагедии неканонические черты. Особый интерес в этой связи представляют, по мнению Плавильщикова, драматургические произведения У. Шекспира («Чекспера», «Шакеспира», в его написании, т. е. написании XVIII века).
Обращаясь к русской трагедии, Плавильщиков указывал, что в произведениях этого жанра «возвышенный слог должен быть в средине между украшением витийства и самою простотою» (227). Погрешности против этого автор статьи видел даже в произведениях Ломоносова: «Сколь ни велик был наш Ломоносов, но он в своих трагедиях не наблюдал сей средины…». Образцами жанра Плавильщиков полагал трагедии Сумарокова, которого называл «отец нашего театра».
Значимые положения были развиты Плавильщиковым и в рассмотрении вопроса о специфике понимания истории ученым и трагиком. Если ученый основывает свои исследования на систематизации фактов, то драматург – на вымысле, поскольку «слепое следование истории обезображивает трагедию». Принципиально разнятся и задачи историка и трагика: если первый «ищет единой истины», то второй – «пленительного действия» (229). Театральная условность должна актуализировать главное, сущностное, поэтому актер, исполняющий роль великого человека, не может быть малорослым, даже если таковым великий человек был в жизни.
Предметом драмы, в отличие от трагедии, является не история, а обыденная жизнь людей. В силу этого язык («слог»), которым создаются драмы, «ближе к обыкновенному» (230), а язык трагедии по определению призван быть «возвышенным». Раскрывая суждения Плавильщикова через современные научные категории, следует отметить: он утверждал, что художественная идея является стиле-образующим фактором. Кроме того, драма охарактеризована им как жанр демократический: «…действие оной <драмы> скорее проникает в сердца зрителей». В результате, практический вывод содержал мысль о том, что «хорошую мещанскую трагедию написать столь же трудно, если еще не более героической» (230).
Со всем вниманием Плавильщиков рассмотрел и жанр комедии, в осознании которого он демонстрировал классицистическое понимание драматургии, ее целей, проблематики и эстетики. «Комедия, – писал он, – есть забавная картина приключений», и «главная цель ее – смешить зрителей действием своим»; «однако ж, – добавлял он, – много есть и таких комедий, которые извлекают и слезы» (231). Образцом жанра Плавильщиков считал комедию Д.И. Фонвизина «Недоросль».
Плавильщиков призывал разграничивать смешное и комическое: «…не всякий смех и не всякая шутка пристойны комедии» (232). Автор статьи «Театр» подчеркивал, что «благородство комическое состоит в том, чтобы не выбирать происшествий площадных или подобных тому содержаний, которые именовать запрещает благопристойность» (236). А подлинные «свойства Талии»[63] – «благопристойность,
Согласно древнегреческой мифологии, Талия – одна из муз, покровительница комедии; музой трагедии была Мельпомена.