История русской журналистики (1703-1917). Борис Иванович Есин
Читать онлайн книгу.
align="center">
Беседа о том, что есть сын Отечества
Не все, рожденные в Отечестве, достойны величественного наименования сына Отечества (патриота). – Под игом рабства находящиеся не достойны украшаться сим именем. – Поудержись, чувствительное сердце, не произноси суда твоего на таковые изречения, доколе стоиши при праге. – Вступи и виждь! – Кому не известно, что имя сына Отечества принадлежит человеку, а не зверю или скоту, или другому бессловесному животному? Известно, что человек – существо свободное, поелику одарено умом, разумом и свободною волею; что свобода его состоит в избрании лучшего, что сие лучшее познает он и избирает посредством разума, постигает пособием ума и стремится всегда к прекрасному, величественному, высокому. – Все сие обретает он в едином последовании естественным и откровенным законам, инако божественными называемым, извлеченным от божественных и естественных гражданским, или общежительным. – Но в ком заглушены сии способности, сии человеческие чувствования, может ли украшаться величественным именем сына Отечества? – Он не человек, но что? он ниже скота; ибо и скот следует своим законам и не примечено еще в нем удаления от оных. Но здесь не касается рассуждение о тех злосчастнейших, коих коварство или насилие лишило сего величественного преимущества человека, кои соделаны чрез то такими, что без принуждения и страха ничего уже из таких чувствований не производят, кои уподоблены тяглому скоту, не делают выше определенной работы, от которой им освободиться нельзя; кои уподоблены лошади, осужденной на всю жизнь возить телегу, и не имеющие надежды освободиться от своего ига, получая равные с лошадью воздаяния и претерпевая равные удары; не о тех, кои не видят конца своему игу, кроме смерти, где кончатся их труды и их мучения, хотя и случается иногда, что жестокая печаль, объяв дух их размышлением, возжигает слабый свет их разума и заставляет их проклинать бедственное свое состояние и искать оному конца; не о тех здесь речь, кои не чувствуют другого, кроме своего унижения, кои ползают и движутся во смертном сне (летаргия), кои походят на человека одним токмо видом, в прочем обременены тяжестию своих оков, лишены всех благ, исключены от всего наследия человеков, угнетены, унижены, презренны; кои ни что иное, как мертвые тела, погребенные одно подле другого; работают необходимое для человека от страха; им ничего, кроме смерти, не желательно, и коим наималейшее желание заказано, и самые маловажные предприятия казнятся; им позволено только расти, потом умирать; о коих не спрашивается, что они достойного человечества сделали? какие похвальные дела, следы прошедшей их жизни, оставили? какое добро, какую пользу принесло Государству сие великое число рук? – Не о сих здесь слово; они не суть члены Государства, они не человеки, когда суть не что иное, как движимые Мучителем машины, мертвые трупы, тяглый скот! – Человек, человек потребен для ношения имени сына Отечества! – Но где он? где сей украшенный достойно сим величественным именем? – Не в объятиях ли неги и любострастия? – Не объятый пламенем гордости, любоначалия, насилия? – Не зарытый ли в скверноприбыточестве, зависти, зловожделении, вражде и раздоре со всеми, даже и теми, кои одинаково с ним чувствуют, и