На лекции сосредоточиться не получалось. Ника пыталась вспомнить, когда видела Игоря в последний раз. И не могла. Это вызывало дискомфорт. Одно дело не понимать, что происходит у тебя во снах, и совсем другое – белое пятно в воспоминаниях реальной жизни. Игорь учился на параллельном потоке и был для Ники едва ли не более близким другом, чем Юля. Почему же она не вспоминала о нем все это время? И какое время? Ника напрягала память, злилась, доходила почти до отчаяния и опять злилась. Перед внутренним взором стояли уставшие карие глаза. Глубокие, серьезные и грустные.

      «Что же ты хотел мне сказать?»

      – Ника. Ника, ау!

      – А?

      – Заснула что ли? Пара закончилась. Пойдем.

      – А, прости.

      – Куда на обед? – спросила Юля жизнерадостно.

      – А ты Ёжика не видела?

      – Нет. Так куда?

      – Да мне все равно… А ты не знаешь, что с ним тогда случилось?

      – Нет. Я почему-то была уверена, что ты знаешь. Но ты ходила такая отрешенная, что я не рискнула тебя спрашивать.

      – Жаль… – едва слышно сказала Ника.

      – Хотя… Знаешь, тогда болтали, что он чуть ли не в коме. Кто-то даже на наркотики думал, я не воспринимала всерьез, но вот после его слов о больнице…

      – Это неправда! – неожиданно для самой себя выкрикнула Ника. И вспомнила.

      Они летали в Луйире вместе. Она, Игорь и… Кирилл.

      – Ника, ты в порядке?

      – Да. Нет. Не знаю. Что-то мне нехорошо. Юль, я лучше поеду домой.

      – Ладно, – растерялась подруга. – Может, мне тебя проводить?

      – Нет, не переживай. У кого я конспекты переписывать буду? – улыбнулась Ника через силу.

      Она вышла в университетский двор и глубоко вдохнула.

      «Я летала не одна!» – билось в голове.

      Ника застонала и сдавила пальцами виски. Больно… Вспышка, и перед глазами картинка. Ёж в Луйире. Раздирающая сердце боль – он погиб! И тут же робкая, неуверенная радость. Жив?.. Он жив!

      Слезы солеными ручейками стекали по щеками и капали на траву, покрытую первыми опавшими листьями. Ника отошла к ближайшему дереву и прислонилась к нему лбом.

      «Черный смерч. Делур. Зачем?..»

      И ответ пришел. Только не на тот вопрос.

      Потерянные воспоминания, словно прорвав плотину, вылились из глубин подсознания наружу. Картинки хаотично замелькали одна за другой. Вот его улыбающееся лицо, серые с неповторимым темным ободком глаза смотрят хитро и ласково, темные, почти черные волосы, спускаясь до половины шеи, обрамляют совершенное лицо… Тоже лицо, тонкие губы по-прежнему улыбаются, только глаза с залегшими под ними тенями пронзают теперь холодом взгляда. Еще видение. Безжизненная тошнотворная серость. Та самая. Она стоит посреди огромной