– Какой частый пульс… а сердце? – она завела своей рукой его кисть… за пиджак… – Она привязывала его вот так… – и Лариса, пальчиком, обвела несколько раз воображаемый стул… и вот так… – снова жестикулируя пальчиками… – она заклеивала его прелестный и возбуждающий ротик…

      А Нестеров, где-то далеко… краешком сердца… или души… или просто сознания… вспомнил, как он с родителями, когда-то очень давно, смотрел этот фильм в кинотеатре «Стерео» на Невском проспекте и как ему, потом… снилась капризная и требовательная парикмахерша Жанетт… и этот эпизод… в гостинице…

      Венеция – вдохновительница озарений

      Мелькнули, промчались лето восемьдесят пятого, ленинградская, влажная жара последней недели июля, Невский проспект, боль от пластины, исправляющей прикус, и волшебный вкус сладкого «Дюшеса», выпитого перед сеансом в буфете кинотеатра.

      Боря Нестеров, пока был мальчиком, проводил свое лето всегда по одной и той же схеме. Заканчивал учебный год и сразу отправлялся на Волгу, к бабушке и деду, родителям папы. В деревню, где старшие Нестеровы счастливо жили весь летний сезон, как настоящие, пожилые, вдумчивые дачники, с начала мая и до глубокой осени. И с самого начала мая, под пение соловьев, жужжание пчел на своем первом, весеннем облете, среди душистой, воздушной «чащи» желтых одуванчиков, подступающей к дому «махровым», чуть липким ковром, ждали внука. Внук приезжал, когда ночами еще стояли заморозки. Его встречали теплый дом и любящие старики. И день за днем, следуя за солнцем и летним теплом, деревня наполнялась людьми. Дачниками. Дачниками с детьми. Собиралась компания. И все вокруг было для них. Все, что можно только придумать для самого лучшего детства на свете. И даже взрослея, оказываясь на курортах вместе с родителями или в одиночку, в спортивных, летних лагерях, мысленно Борис оставался именно там. Среди прудов, берез, лабиринтов околиц и широкой, янтарной реки.

      План на каникулы, утвержденный большой семьей Нестеровых был прост и в то же время – хорош. Лето делилось для Бори на три части. С июньских холодов и дождей и вплоть до июльской жары и теплой воды, в которой можно было торчать без посиневших губ, Борис находился в объятьях дачной благодати. Находился безвылазно. Два или три раза за все это вяло текущее время, дед брал его с собой в маленький город на рынок и несколько раз в соседний поселок «Песочное» за белым хлебом. Постепенно, день за днем, мальчик