– Ты знаешь… Борь, у нас есть традиция. Уже несколько лет, на католическое Рождество, мы с мамой уезжаем в Италию. На новый год мы там и возвращаемся, как правило, числа пятого января. А уезжаем… числа двадцатого, двадцать второго.

      – В Италию…? – Борис содрогнулся. Нахлынул жар. Тяжелый, наполненный до краев, бокал, словно выскользнул из рук, готовясь к стремительному падению на твердый пол и разрушению.

      – Да… в Италию. Подруга мамы, Инесса, там живет. В Вероне. Мы каждый год ее навещаем. Летим в Милан, а затем едем в Верону.

      Нестеров молчал.

      – Вот что… дорогой. Я не говорила тебе об этом раньше и это конечно плохо. Не было подходящего случая. Я тебя понимаю… ты огорчен… немного расстроена и я. Но Борь, я тебя очень прошу запомнить все, что я сейчас тебе скажу. Я тебя очень прошу не делать НИКАКИХ выводов в связи с этим. НИКАКИХ. Абсолютно никаких. Ты меня понял? Это наша традиция. Две недели пролетят незаметно, – Лариса говорила эмоционально, проникновенно. Борис чувствовал Ее легкое волнение. Ласковую улыбку, когда она говорила о двух неделях, которые пролетят. Это передалось… Жар сменился ознобом. Пальцы удержали бокал.

      Нестеров явился сам себе прыгуном с вышки. Но не в воду, а на ту сторону мрачной жизни. На сторону светлую. Нужно было собраться и прыгнуть. До прыжка оставались минуты. Но вдруг… песочные часы кто-то перевернул и отсчет пошел снова. Нестерову дали еще время насладиться предвкушением прыжка, полета, погружения в свет. Он отошел от края, обмотался теплым полотенцем, чтобы согреться.

      – Ларочка… может нужна моя помощь? Вас проводить? – Нестеров говорил это радостно, чуточку услужливо.

      – Боренька… мы вылетаем двадцатого… утром… провожать не стоит. Мамин водитель нас отвезет. Не беспокойся, пожалуйста. И не о чем плохом не думай! Будь хорошим мальчиком… – эта последняя фраза прозвучала впервые.

      – Конечно, конечно, как скажешь! Я буду хорошим мальчиком… – он выдавил эти последние слова из себя не натужно, но легко, словно хвастаясь, со слепой гордостью выставляя напоказ то, что так долго скрывал. – И буду ждать… Лар…

      – Вот и умничка! А мы двадцатого и двадцать первого побудем в Милане, а потом в Верону. А там посмотрим… возможно съездим в Венецию на Рождество…

      – В Венецию?

      – Да… в Венецию… – чуть удивленно отвечала Лариса, чувствуя перемену в голосе Бориса. – Уверена, что ты там бывал, хоть и не рассказывал, я права?

      – Да… Лар… бывал.

      – И в Милане? И в Вероне? Катался на лыжах?

      – Да… и на лыжах, тоже, – Нестеров отвечал неуклюже, скомкано.

      – Я приеду, и мы поделимся ощущениями… ведь ты хочешь мне все рассказать? Я догадывалась о том, что ты ТАМ был, но не знала наверняка… только догадывалась. Северная Италия… одно из моих любимых мест в Европе.

      – Конечно…