Прозой. О поэзии и о поэтах. Наталья Горбаневская
Читать онлайн книгу.
Вы посвятили Бродскому несколько стихотворений. Что служило поводом или стимулом этих посвящений?
– Ну, все стихи были по конкретным поводам. «Три стихотворения Иосифу Бродскому» – после приговора. «Там, где Пушкинская осень…» – после Нобелевской премии, о которой я узнала в Риме (откуда поехала во Флоренцию – «перед ангелом Мадонна»), вообще Италия для меня – страна Иосифа куда больше, чем Америка. Остальные все стихи – на смерть и после смерти. Кстати, когда я осенью того же года, что был приговор и написаны «Три стихотворения Иосифу Бродскому», в «Трех стихотворениях, написанных в дороге», писала «…по улице Бродского / иду в метро», – это тоже о нем и, может быть, о том родстве судьбы (см. выше), т.е. некоторое предвидение.
– Какое из посвященных вами Бродскому стихотворений вам нравится больше всего? Можно его здесь поместить?
– Возьмите из «Новых восьмистиший»:
Русский язык
потерял инструмент,
руки, как бы сами,
о спецовку отирает,
так и не привыкнет,
что Иосиф умер,
шевелит губами,
слез не утирает.
* Печатается по сохранившемуся у меня файлу. Надеюсь, что существенных расхождений с текстом, появившимся в книге, нет.
Три половинки карманной луковицы
Две новые книжки Иосифа Бродского вышли в начале прошлой осени в двух концах – на севере и юге – Европы. Не на крайнем севере и не на крайнем юге, а в двух городках, как раз в меру отстоящих от вечных льдов и вечной лазури. Да и Европы тоже нашей, здешней, Западной: и на востоке Европы издают Бродского, но там это поспешно необходимые избранные для тех, кто не мог получать, как мы тут, каждый новый сборник, каждую новую журнальную публикацию сразу по выходе в свет, а отдельные счастливчики – и раньше! Мне, как нетрудно понять, везло: я читала подборки стихов Бродского в тот момент, когда очередная машинопись приходила в редакцию «Континента». Здесь уместно напомнить, что и пьеса «Демократия!», и все стихотворения, вошедшие в сборник «Примечания папоротника», впервые были напечатаны в «Континенте», где появился также раешник, озаглавленный «Представление» и не удостоившийся издания отдельной книгой. Тем не менее я живо воображаю себе эту несуществующую книжку – с картинками в пол-листа (жаль, что нет уже на свете Конашевича), с одной-двумя строфами на разворот, разноцветную, мрачно-веселую и (что важно для меня в рамках этой рецензии) перекидывающуюся мостиком от «Примечаний папоротника» к «Демократии!».
Без «Представления», примерно одновременного и пьесе, и стихам из новой книги, для свежего читателя между последними и первой разверзается если не бездна, то глубокий овраг. То, что придает оврагу единый профиль, – свойственная Бродскому в последние годы озабоченность