Ангел тьмы. Калеб Карр
Читать онлайн книгу.
стон, затем дверь открылась. На пороге возник доктор, облаченный в смокинг и домашние тапочки; он не отрывался от книги в руках.
– Да, и мог бы просидеть два года, пока не нашел бы чегото стоящего. – Он посмотрел на нас пустым взором, затем тряхнул головой, приглашая последовать за ним в кабинет.
По трем стенам кабинет имел полки и панели красного дерева, массивный же стол доктора стоял у окна по четвертой стене. Повсюду высились кучи раскрытых книг, журналов и монографий. Некоторые выглядели так, словно их аккуратно туда положили, другие же явно были отброшены.
– Я пытался, – объявил доктор, – собрать для всех нас научные свидетельства касательно психологических особенностей во взаимоотношениях матери и дитя. И труды коллег меня разочаровали уже в который раз.
Мистер Мур ухмыльнулся и смахнул пару журналов с дивана, на который не замедлил плюхнуться.
– Ну что ж, это прекрасные новости, – сообщил он. – По крайней мере, теперь нам не придется их зубрить, а?
Он намекал на дело Бичема, в ходе которого доктор вынудил весь наш отряд штудировать не только фундаментальные труды по психологии, но и кипы статей, принадлежавших перу специалистов, имевших отношение к нашему расследованию. Даже мы с Сайрусом не избегли всеобщей участи, и было это, скажу я вам, ох как нелегко. Немного найдется на свете таких трепачей, что сравнятся с обычными психологами и алиенистами.
Доктор лишь хмуро глянул на мистера Мура.
– При условии, что мозг ваш впитал хотя бы малую толику почерпнутого вами в прошлом году, – с легким отвращением начал он, – то нет, я не знаю, что тут еще можно сделать. Сущий идиотизм! Безукоризненно здравые, рационально мыслящие люди – едва добираются до одного конкретного инстинкта, материнского, как начинают нести околесицу! Послушайте августейшего герра Шнайдера, одного из любимчиков Джеймса, Джон. – (Мистер Мур тоже учился в Гарварде с доктором, а кроме того, хоть и недолго, посещал лекции профессора Джеймса.) – «Едва супруга становится матерью, все ее помыслы и чувства, вся ее сущность переменяются. До тех пор ее заботило единственно собственное благоденствие, удовлетворение присущего ей тщеславия; весь мир вокруг существовал лишь для нее одной; все, что ни происходило вокруг, отмечалось ровно настолько, насколько представляло для нее пользу – теперь же, однако… – тут голос доктора налился зловещим сарказм, – центр ее вселенной сместился с нее самой на ее ребенка. Она не помышляет уже о терзающем ее голоде – сперва она должна удостовериться, что сыто ее дитя, – и теперь она крайне терпелива с некрасивым, верещащим плаксой, хотя прежде любой резкий звук, легчайший намек на неприятный шум ее раздражали». Я спрашиваю вас, Сара, – вы когда-нибудь слышали такую ахинею?
Лицо мисс Говард приобрело смиренное выражение:
– Боюсь, это распространенная точка зрения.
Доктор продолжал неистовствовать:
– Да, но вы прислушайтесь к тому, что он говорит дальше: