Весь этот мир. Никола Юн
Читать онлайн книгу.
стетоскоп, чтобы послушать мне сердце. Улыбка сходит с ее лица, сменяясь профессиональной миной. Она доктор, и именно такой ее чаще всего видят пациенты – немного отстраненной, серьезной и озабоченной. Интересно, обнадеживает ли их такое выражение лица.
Под влиянием порыва я быстро целую маму в лоб, желая напомнить, что перед ней всего лишь я, ее дочь и любимый пациент. Она улыбается и гладит меня по щеке. Думаю, что, если тебе суждено родиться с заболеванием, которое требует круглосуточного контроля, неплохо, когда твоим личным доктором может быть мать.
– Сегодня у тебя праздник. Почему бы нам не выбрать игру, в которой ты можешь победить? «Честная угадайка»?
Так как в обычную «Угадайку» невозможно играть вдвоем, мы с мамой изобрели «Честную угадайку». Один человек рисует картинку, а другой честно пытается угадать, что это. Если твоя догадка верна, противник получает очки.
Я смотрю на нее прищурившись.
– Мы сыграем в скрабл, и сегодня я выиграю, – заявляю уверенно, хотя у меня нет ни единого шанса. За все годы игры в фонетический скрабл, или «фанэтичиский скрабл», я ни разу не обыграла маму. В последнюю игру я была близка к победе. Но потом она повергла меня на последнем слове, взяв тройные очки.
– Ладно. – Мама с притворным сочувствием качает головой. – Все, что захочешь. – И снова закрывает глаза, чтобы послушать мое сердцебиение.
Оставшуюся часть утра мы печем мой ставший традиционным именинный торт – ванильный бисквит с ванильной глазурью. После того как бисквит остывает, я украшаю его невозможно тонким слоем глазури, которой еле-еле хватает на то, чтобы покрыть торт. Мы обе любим бисквит и совсем не любим глазурь. Потом оставшейся глазурью я рисую на торте восемнадцать ромашек с белыми лепестками и белой сердцевиной. На боках торта изображаю белые занавески.
– Идеально. – Мама заглядывает мне через плечо, когда я заканчиваю работу. – Как и ты сама.
Я поворачиваюсь к ней. Она улыбается мне широкой горделивой улыбкой, но в глазах у нее блестят слезы.
– Какой трагизм, – говорю я и выдавливаю остаток глазури ей на нос, отчего она начинает смеяться сквозь слезы. Ну, правда, обычно мама не настолько эмоциональна, но мой день рождения всегда действует на нее именно так – она становится плаксивой и веселой одновременно. А если она плачет и смеется, тогда и я делаю то же самое.
– Знаю, – отвечает она, беспомощно вскидывая руки. – Я ужасно жалкая. – Она сгребает меня в охапку и крепко прижимает к себе. Глазурь перебирается мне на волосы.
Мой день рождения – единственный день в году, когда мы обе необыкновенно остро осознаем, что я больна. В этот день начинаешь ощущать течение времени. Еще один год прошел под знаком болезни, и в обозримом будущем нет никакой надежды на исцеление. Очередной год без всех этих нормальных для подростка переживаний: обучения в автошколе, первого поцелуя, выпускного, впервые разбитого сердца, первого ДТП. Очередной год, который моя мама провела исключительно в работе и заботах обо мне. В любой другой день гораздо легче не замечать, как много вещей проходит мимо.
Сегодня мне немного труднее,