Оренбургский платок. Анатолий Санжаровский
Читать онлайн книгу.
накинула свету лампе, мерцала у неё в руке. До крайности размахнула дверь в боковушку и подняла на Михаила приветливые глаза:
– Проходьте, проходьте, гостюшка…
Поставила на стол лампу рядом с будильником, лежал вниз лицом.
– Оно, конешно… – Мама взяла весело цокавший будильник, близоруко глянула на стрелки. – В три ночи горячими пельменями не попотчую гостюшку. Но кружка молока сыщется.
Михаил конфузливо попросил:
– Не надо… На сверхосытку ж… Я даве ел…
В ласке возразила мама:
– Я не видала, гостюшка, как Вы ели… Покажете…
Опустила будильник на ножки. Вышла.
Пала тишина.
Слышно было, как удары будильника с каждым разом всё слабели. Будто удалялись.
– Сейчас станет, – в удивленье обронил Михаил.
– Всебеспременно! Далёкого дорогого гостеньку, – сыплю с холостой подколкой, без яда, – застеснялся. Гмм… Навовсе, блажной, заснул. Только что не храпит. Разбужу…
Я пошлёпала будильник по толстым щекам.
Молчит.
Не всегда просыпается от шлепков. Одно наверно даёт ему помощь – положить вниз лицом.
Будилка у нас с припёком. Настукивает только лёжа. Вот взял моду. Всех побудит, а сам всё лежит лежнем!
Перекувыркнула – зацокал!
В близких минутах вшатнулась мама с полной крынкой вечорошней нянюки[47]. Налила доверху в кружку. Потом внесла на рушнике пышную, подъёмистую кокурку[48].
– Прошу, гостюшка, к нашему к хлебу. Всё свежьё… – Высокую уёмистую кружку с молоком мама прикрыла хорошей краюхой кокурки. – Присаживайтеся к столу… Стесняться будете опосля.
Михаил вроде как против хотения – в гостях, что в неволе, – подсел к еде.
Мама заходилась стелить ему на сундуке.
– Покойной ночи, Михал Ваныч! – рдея, пропела Луша.
– Заименно, девушки, – на вздохе откликнулся Михаил и заботливо засобирал мякушкой со стола крошки. Напа́дали, когда мама резала кокурку.
Мы с Лушей выходим.
На улице пусто, тихостно, темно. Нигде ни огонёшка.
Только у нас смутно желтело одно окно.
Луша посмотрела на то чахоточное окошко долгим печальным взглядом. Усмехнулась.
– Луш! Ты чего?
– Чудно́… Жениху стелют в доме невесты. А невеста в глухую ночь – из дому!
– Не вяжи что попыдя. Какая я невеста?
– Нюр! А не от судьбы ль от своей отступаешься? Парняга-то какой!
– Ну, какой?
– Скажешь, тупицею вытесан?
– Вот ещё…
– То-то! Чеснотный… Не гульной… Любочтительный… С лица красовитый?.. Красовитый. Есть на что глянуть. Умный?.. Умный. Не подергýлистой[49] какой… Работящой?.. Работящой. Не вавула…[50] Рукомесло при нём в наличности. Не отымешь. Штукатур на отличку! Руки у парня правильно пришиты! Сюда ж клади… Не мотущий[51]. Правда, малешко вспыльчивый, так зато обрывистый[52]. Пыль его бы-ы-ыстро садится… Пыль присела, и он уже не кирпичится… Зла ни на кого не копит… Весёлый. Гармонист. Танцор. Обхождением
Н я н ю к а – кипячёное молоко.
К о к у р к а – белый хлеб, испечённый на постном масле.
П о д е р г ý л и с т о й – непостоянный, легкомысленный.
В а в у л а – лентяй.
М о т у щ и й – расточительный человек.
О б р ы в и с т ы й – отходчивый.