– Но это, парни, только легенда, – закончил рассказывать Кировец.

      Они вышли из города ближе к вечеру – дел оказалось больше, чем полагал Илья Иванович. Теперь, не особо спеша, топали по грунтовой дороге через ячменное поле в сторону Стулой.

      – Да… Лишь красивая легенда, – повторил Кировец. – И есть ли в ней хоть толика правды, один Бог ведает.

      – Слышь, Иваныч, – немного помолчав, заговорил Никита, – а сам-то ты откуда ее знаешь? Вот я, например, про твоих Кира с Молотом почти ничего и не слыхал. Нет, про валькирий-то, ясное дело, в курсе. Правда, не об этих, наверное. В детстве книжку читал – типа скандинавский эпос. Ну, про бога Одина, еще там про каких-то. Про баб из ада тоже было… или, наоборот, рая. Не важно. На летучих конях. Мифология ж, Иваныч! А ты – красивая легенда. Ерунда какая-то получается. Нестыковочка. Тебе не кажется?

      – Да кто его знает? – ухмыльнулся Кировец. – Мало ли всяких сказок и легенд на свете? У скандинавов – свои, у нас – тоже. Мне эту историю отец рассказывал, когда я в школу только пошел. А отцу, он говорил, дед. Что-то типа семейного предания. Мол, мы, урожденные Кировцы, от того самого Кира-Одина род и ведем. Прямые, так сказать, потомки. Врубаешься?

      – Как не врубиться? – рассмеялся Добрынич. – Мне папаша тоже много чего говорил. Особенно из-под стакана. Ух, такие легенды сочинял, твоя – детская сказка. Наш род, Иваныч, если бате верить, постарше твоего будет. Типа, мы – настоящие орлы, вообще из семейства птеродактилей!

      Теперь расхохотались уже все.

      Первым пришел в себя Алешка. Спросил серьезно:

      – Вот ты говоришь, Илья Иваныч, отец рассказал. Так?

      – Ну. И что?

      – Да нет, ничего. Пускай. С этим вродь все понятно. Ты другое объясни. Вчера в подъезде в непонятках меня оставил – намекнул, что уже несколько лет ждешь чего-то. Было?

      – Вспомнил-таки, – кивнул Кировец. – Было. Ну, коль интересуешься, расскажу. Только вы, мужики, на этот раз не смейтесь. Договорились?

      – Это уж как пойдет, – сказал Никита. – По ходу дела разберемся. Мож, ты нам анекдот какой…

      – Да какой анекдот? – перебил его Кировец. – Года три тому у магазина монаха встретил. Или какого другого из церковных. Особо в поповских званиях не разбираюсь, погон-то на них нет. Короче, дал ему десятку, а он мне…

      – Монаха? – перепросил Алеша. – Может, этого… дьяка? Как его… Оскомину? Что грамоту Трисемеркину написал?

      – Дурак ты, Малой, – усмехнулся Добрынич. – Тот двести лет тому назад умер.

      – Может, он долгожитель… Не, бывает же! – предположил Алексей. – Или один из призраков.

      – Слышь, может, дослушаете? – возмутился Илья Иванович. – И хорош перебивать, когда старшие говорят! Короче, чем-то мне этот поп приглянулся. Денег на храм не клянчил, стоял себе в сторонке под деревом и на людей посматривал. Не навязывался, в общем. Помню еще, пятница была. Вечер. Из магазина вышел, а он глядит