Через полчаса мы с Майком уже выходим из прохладной воды и падаем спинами на горячий песок. Зарываемся руками и ногами и несколько секунд молча смотрим в небо, расчерченное пушистыми линиями – следами от пролетающих в вышине самолетов.

      Элли отстает – она, как обычно, выиграла у нас заплыв, поэтому и возвращается последней. Мы приподнимаемся и смотрим, как она медленно выходит из реки. Капли сбегают по ее смуглой коже, устремляются в треугольнички ткани, которыми прикрыта упругая девичья грудь, собираются во впадинке пупка, скользят по бедрам.

      У меня сердце больно стучится в ребра, громыхает в ушах от этого зрелища. Дыхание перехватывает.

      – Я люблю ее. – Отрывисто произносит Майкл, не глядя в мою сторону.

      Его грудь вздымается высоко, кадык дергается от волнения.

      – Что? – Внутри меня все обрывается.

      Мы оба любим ее. Еще бы. Элли нельзя не любить. Она светится. Она давно часть нас двоих. Наша плоть и кровь. Но то, что он говорит, оно… это другое. На самом деле, это меняет всё.