Когда до царства Морфея Людмиле оставалось несколько шагов, тишину квартиры пронзил резкий дверной звонок.

      – Людмила! – мгновенно отреагировал Ефим.

      – Это не я, – робко возразила Люся.

      – А кто?

      – Дверь…

      Дверь радостно подтвердила долгими звонками свое присутствие.

      – Кто это может быть в час ночи? – задумался муж.

      – Может, не к нам, ошиблись. Или в подъезде что – то случилось…, – включилась в рассуждение Людмила.

      Так не хотелось вылезать из уютной постели в холодную ночь с ее проблемами.

      – Позвонят и уйдут. Можем же мы уехать куда – нибудь на выходные? – Ефим перевернулся на спину, закинул за голову руки и продолжил беседу.

      Но звонки становились все настойчивей и длиннее.

      – До чего все – таки у нас невоспитанное общество. Вот на Западе никому не придет в голову будить соседей в час ночи. Существует определенная этика и личное пространство. А у нас… – тяжело вздохнул Фима и начал перелезать через Люську.

      На минутку он задержался на ней и нежно поцеловал в пухлые приоткрытые губы, потом его поцелуи спустились к шее, но звонок приглашал с нарастающей настойчивостью открыть дверь и впустить входящего.

      – Черт, – ругнулся Ефим, – никакой личной жизни.

      – Заметь, еще две минуты назад она у нас была, без всяких ограничений.

      – Ладно, я сейчас быстренько разберусь с этими хулиганами и к тебе. Жди!

      Люська скрылась под одеялом, смущенно улыбаясь, в предвкушении дальнейших ласк.

      Но шум у двери заставил ее прислушаться. Уж больно знакомый голос был у ночных хулиганов.

      – Доця, ну, здравствуй. А вы спите уже?

      Люська икнула. В комнату, перегородив все оставшееся от разобранного дивана и скромной мебели пространство, втиснулась любимая свекровь – Людмила Даниловна.

      Так уж получилось, что Люся со своей свекровью были абсолютными тезками, обе – Людмилы Даниловны Ефимовы. Факт этот забавлял и веселил всех знакомых и родственников, иногда, внося в жизнь женщин легкую путаницу.

      – А я звоню, звоню… Думаю: уехать вы никуда не можете, зимой в отпуска не ходят, из гостей приличные люди уже вернуться должны, остается только одно – крепко спят. Вот я и будила.

      – Мама, а почему же ты не позвонила, я бы встретил, – топтался в дверном проеме Ефим.

      На фоне своей необъятной матушки он, с голым торсом и в поношенных спортивных брюках, выглядел,