Оскорбленные чувства. Алиса Ганиева
Читать онлайн книгу.
вам весь бизнес подгреб на золотом подносике. Вы как сыр в масле… Если разрешите такое сравнение.
Он присел на краешек кабинетного стола, прямо под большим золотым двуглавым гербом, и в упор посмотрел Марине в глаза, потом соскользнул блуждающим взглядом на полураскрытую шелковую кофточку, обнажавшую розовые ключицы. Она не сразу нашлась что ответить, зачем-то взяла со стола увесистую ручку, которой писала показания, потеребила ее в потных ладонях, положила обратно и только потом произнесла:
Ну видите, я не могла быть заинтересована в смерти Андрея Ивановича. И по камерам слежения в подъезде видно… Он ко мне не поднимался.
А вас никто ни в чем таком не обвиняет! – заверил Капустин, широко улыбаясь. – Наоборот, я вам сочувствую. Кто вас теперь прикроет в случае облавы? Кто, так сказать, обеспечит проектами вашу стройфирму?
Выкрутимся, – надулась Марина.
Конечно, – охотно согласился Капустин. – У вас же помимо прочего еще и эта, как ее, клиника эстетики и косметологии «Василиск». Не говоря уже о недвижимости, которую вы успешно сдаете в аренду трем офисам. Трем офисам и одному ресторану. Видите, я слежу за вашими успехами.
Семенова ударила по столу кулаком:
Вы что, считаете мои деньги?
Нос ее от гнева как-то поехал вширь, нежные и упругие после гиалуроновых уколов щеки задрожали от сдержанного плача. Она понимала, что дала маху, что нужно было нацеловаться с Капустиным вволю, что он не простит ее брезгливости. Но он снова подскочил к ней, как будто давая еще один шанс, и все его одышливое толстое лицо оказалось рядом, а короткая пятерня неуверенно и сладострастно заелозила у нее сзади по тому месту, которым особенно восхищался Лямзин, называя Марину Каллипигой.
– Маленькая, – слюняво зашептал Капустин куда-то в Маринину шею, – ты со мной поделишься. Пятьдесят процентов с дохода, и дело закрыто.
Закрыто? – не поверила Семенова.
Пройдешь мелким свидетелем. Там все просто. У нашего Андрея Ивановича случился разрыв аорты.
Пересказывая этот разговор с прокурором своему единственному поверенному Петру Ильюшенко, Семенова то и дело вскакивала с козетки, нервно прохаживалась по роскошной гостиной и возвращалась на место, чтобы через минуту вскочить опять. Ильюшенко, напротив, держался донельзя расслабленно и даже не сидел, а полулежал в кожаном кресле, далеко вытянув ноги в черной шелковой рясе. Ряса эта всегда раздражала настоящих приходских батюшек, которые считали Ильюшенко дурачком-самозванцем, презирали за словоблудие, бурчали, что семинарии он так и не окончил и рясы носить не смеет. Сам Ильюшенко предпочитал рекомендоваться экуменистом и за стаканом чистого виски обыкновенно спорил о филиокве, мол, формула эта совершенно пуста и бессмысленна, и хорошо бы ее наконец изничтожить и примирить тем самым разлученные церкви. Марина ссужала его деньгами и держала при себе вместо подруг, которых растеряла еще в студенчестве.
Разрыв аорты? – задумчиво произнес Ильюшенко, отправляя в рот шоколадный