Аргентина. Лейхтвейс. Андрей Валентинов
Читать онлайн книгу.
темной истории. Шульце же был выскочкой, вчерашний шофер из штабных, вовремя попавший на глаза высокому начальству.
– Раз-два! Раз-два-а! Плохо, Банкенхоль, плохо! Это вам не по скалам козликом скакать! Раз-два! Ножку! Ножку выше!..
Вильгельма Банкенхоля, лучшего альпиниста полка, Шульце не любил особо. Сам он к горам и близко не подходил, неоднократно повторяя, что из скалолаза хороший солдат не получится. К Лейхтвейсу, впрочем, «гаупт» относился ничуть не лучше, хотя и по другой причине.
– Раз-два! Раз-два!
* * *
В горных стрелках Лейхтвейс оказался по собственному желанию. Когда пришла пора призыва, куратор предложил зачислить «марсианина» на неприметную тыловую должность при Абверштелле «Кенигсберг», однако заметил, что в этом случае офицером ему не стать. Иное дело – строевая часть, после которой прямая дорога в училище. Лейхтвейс, подумав, согласился на строевую, однако совсем по другой причине. Абверштелле – мирок маленький и закрытый, каждый шаг под контролем, в полку же он – обычный солдат. Пусть без особых прав, зато на вольном воздухе.
Лейхтвейс предпочел бы попасть в летную часть, однако в Люфтваффе, ведомство Толстого Германа, куратор его не отпустил. Между авиацией и разведкой отношения были сложные. В результате призывник Николас Таубе очутился в Баварии неподалеку от Берхтесгадена, где расквартирован горно-стрелковый полк, один из лучших в Вермахте. Время от времени из части его отзывали – для плановой тренировки или чего-то более важного. Отлучки оформлялись с немалой выдумкой, чтобы не возникало лишних вопросов. Парижская командировка, к примеру, именовалась курсами минно-взрывного дела.
Постоянные отлучки подчиненного очень не нравились гауптфельдфебелю Шульце, в результате чего горный стрелок Таубе попал в категорию «любимчиков». Он оказался в хорошей компании – «любимчиками» были главным образом скалолазы, которым тоже приходилось часто отлучаться из полка.
По возвращению в часть «любимчику» непременно полагался наряд вне очереди. Традиция!
* * *
Лейхтвейс поставил ведро в умывальник и включил воду. Тяжелая струя ударила в жестяное дно. Два ведра, таз, две тряпки, щетка… Тех, кто убирал sitzungssaal, в полку именовали «шахматистами» – в честь черно-белого кафеля, которым выстлан пол.
– А стенку мы все-таки взяли! – удовлетворенно молвил Банкенхоль, подавая второе ведро. – Представляешь, Николас? Пузо, настоящее! Вначале положилово, там еще ничего, хапал хватает, а дальше – отрицалово, одни мизера. Ничего, хоть насосом, но решили проблему![10]
И что ответить? Рассказать о том, как впервые пришлось стрелять в полете с левой руки? Не по мишени, по живым людям? Не промахнулся – куратор подтвердил. Все четыре – «холодные».
Кого довелось исполнить в Париже, Лейхтвейс так и не узнал. Может, и к лучшему, крепче спать будет.
– Ничего! – покоритель «пуза» довольно усмехнулся. – Через неделю опять помочалим! Знаешь, куда обещают отправить?
Оглянулся на дверь
Здесь и далее персонажи (и автор вместе с ними) используют сленг скалолазов.