Аргентина. Лейхтвейс. Андрей Валентинов
Читать онлайн книгу.
Лейхтвейс узнал, что страшное слово «дюльферять» происходит от фамилии альпиниста Ганса Дюльфера, что по скользанке предпочтительно не шакалить, а хуже отрицательной сыпухи бывает только черный глушняк. С тем гости и отбыли, оставив гостя осознавать всю глубину открывшейся ему мудрости.
До следующего глотка оставалась еще пара минут. Лейхтвейс лениво прикинул, что станет делать, если гефрайтер не придет вовремя, увлекшись общением с кузнецом. Ничего толком не придумал, понадеявшись на то, что Банкенхоль – парень опытный и виды видал. В конце концов, что за жизнь без приключений? Все лучше, чем «Раз-два!» или чистка оружия. Пребывание в Команде «А» начинало ему нравиться.
– Добрый день! Мы от Вилли. Вы Николас?
Голос был женский, и Лейхтвейс поспешил встать. Возле стола двое – парень лет двадцати пяти с лицом настолько невыразительным, что запоминать не захочешь, и девушка, ему живой контраст. В первый миг подумалось, что она из Японии. Смуглая, темного фарфора, кожа, выразительные карие глаза, яркие большие губы, короткие каштановые волосы, острые скулы. Потом понял: первое впечатление обмануло. Европейка, только очень странная. Почему-то вспомнились баски, которых Лейхтвейс навидался в Испании.
– Я Рената. А это – Альберт. Он – скалолаз, я – нет. Предпочитаю мотоцикл.
Улыбнулась. Лейхтвейс улыбнулся в ответ, Альберт-скалолаз тоже, но с секундной задержкой. Ничего в этом странного не было, но воспитанник Карла Ивановича решил, что так станет вести себя человек, совершенно не знающий языка.
– Садитесь! – как ни в чем не бывало, пригласил он. Хотел сделать знак кельнеру, но тот уже соткался рядом. Распоряжалась мотоциклистка, заказав своему спутнику темного пива, себе же чашку кофе. Лейхтвейс внезапно вспомнил, что на покинутой Родине латинское имя Рената теперь расшифровывается, как РЕволюция, НАука, Труд». Но эти двое – не русские, хотя Рената вполне могла быть и татаркой.
– Мы с Вилли случайно встретились, и он сказал, что один хороший парень скучает в «Подкове». Мы освободились – и зашли. Не помешаем?
Лейхтвейс поспешил заверить, что очень рад, сам же отметил, что гостья говорит не на правильном «хохе», а с заметным берлинским акцентом. Иностранцу «хох» дается труднее, поэтому агентов чаще учат диалекту.
Он прогнал прочь разбушевавшуюся химеру подозрительности, посмеявшись ей вслед. Та не стала спорить, но, исчезая, обратила внимание на пиджак Альберта-скалолаза. Самый обычный, такие здесь все носят, и потерт в меру. Вот только с чужого плеча – маловат, причем на пару размеров. Потому и расстегнут на все пуговицы, что среди немцев не принято.
Распростившись с химерой, Лейхтвейс с интересом посмотрел на девушку. Красивая! Пусть совсем не такая, как Вероника Оршич. После страховидной Цапли – просто приятно кинуть взгляд.
– А какие мотоциклы вам нравятся, Рената?
* * *
– Не люблю горы, – негромко рассказывала девушка. – Нет, они, конечно, очень впечатляют, ими можно даже любоваться,