История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен. Август Мюллер
Читать онлайн книгу.
вблизи Герата и взял самого государя в плен. Два года оставался он в неволе; затем его освободили и отправили обратно в Гур, который все же никто не умел так хорошо держать в повиновении, как он. За порядком же среди самовольных горных племен приходилось следить уже потому, что по соседству с ними уже начинались опасные движения в таком же духе. А именно тем временем обнаружилось второе последствие занятия Трансоксании Гур-ханом, которое еще больше заставляло призадуматься. Мы уже знаем, что каракитаи не притесняли таджиков[154]; но гораздо хуже была судьба тех турецких племен, которых они уже застали в стране. Они были такими же кочевниками, как и их завоеватели; понятно, что завоеватели, желавшие одни владеть пастбищами, в короткое время изгнали первых, и тем пришлось искать себе убежища.
Они принадлежали к тому же великому народу тузов, от которых произошли сельджуки и их предшественники: подобно им, они перешли за Оксус только из нужды, ища убежища, но без враждебных намерений. Все последующее напоминает бывшее раньше, с той только разницею, что тузам VI (XII) в. суждено было подготовить место гораздо более жестоким людям, чем их соплеменникам V (XI) в. За небольшую дань Синджар позволил непрошеным гостям пасти свои стада по обе стороны Оксуса (у султана остались и на правой стороне несколько укреплений, прежде всего сильно укрепленный Тирмиз). Но эмир Балха, которому было поручено собирать дань, по обыкновению восточных чиновников дал место своей алчности, превзошел свои полномочия и с течением времени породил многочисленные столкновения, которые в конце концов привели к открытому восстанию тузов. По дошедшим до нас известиям, их было 40 тысяч семейств, следовательно, конечно, больше такого же числа воинов, поэтому султан, который едва ли успел позабыть печальное столкновение с каракитаями, не особенно-то желал затевать с ними дела. Но, быть может, вследствие того, что неуспехи с каракитаями и Атсизом вместе с наступающей старостью помрачили ясность его мыслей и уверенность в себе, эмирам (они прежде всего не терпели уступок в вопросе о сборе дани) удалось уговорить его отклонить довольно еще смиренные предложения о мире. Но в этом случае солдаты думали иначе, чем их начальники; они не имели ни малейшего желания сражаться с своими соплеменниками[155], и, когда дело все-таки дошло до битвы, Синджар не только потерпел полное поражение, но вместе с многими эмирами сам попал в плен к тузам (548 = 1153 г.). Последние, видимо, хорошо понимали ход событий: они без дальнейших разговоров обезглавили эмиров, с пленным же султаном обращались мягко, пока в 551 (1156) г. ему не удалось бежать из своей неволи. Однако события последних лет сломили последние силы и без того стоявшего на пороге старости Синджара: он отправился в Мерв для сбора нового войска, заболел там и умер уже 26 раби 552 г. (8 мая 1157 г.), имея 72 года от роду.
Вместе с ним погибли и последние надежды Сельджукской династии, и, к сожалению, последняя опора несчастных восточных провинций; теперь для населения этих местностей настало время многообразных
Слово «таджик» есть не что иное, как древняя форма слова тази, служащее на персидском языке для обозначения всего арабского. Арабские граждане впоследствии употребляли его в противовес слову «дихкан», затем, после завоеваний турок, оно постепенно начинает прилагаться к арабско-персидским горожанам и усвоилось как турками, так и другими номадами, пока, наконец, оно не стало прямо обозначать персидских купцов, ремесленников и т. п. в землях османских турок. Ср.:
Это я считаю самой вероятной причиной недостатка рвения в тех самых войсках, которые за два года до этого побили «сожигателя мира» с его гурскими сорокопутами.
Автор сравнивает гуридов с сорокопутами. Об этих последних Брэм (Жизнь животных, СПб., 1870) говорит: «Несмотря на свою незначительную величину, они принадлежат к самым храбрым, кровожадным и свирепым птицам, которых мы только знаем… Они имеют странное обыкновение насаживать пойманную добычу на острые шипы. Всюду, где живет пара этих птиц, можно часто увидеть сохраненных таким образом насекомых. И даже маленьких птиц и пресмыкающихся; палач как будто тешится видом своей жертвы. От этой привычки и произошло немецкое народное имя Neuntödter – девятисмерть, которым называют этого разбойника». (