Леонардо да Винчи. Уолтер Айзексон
Читать онлайн книгу.
представления и помогал конюхам, которым предстояло разыгрывать дикарей, примерять набедренные повязки, сделанные по его эскизам.
Готовя это театральное представление, Леонардо вновь дал волю любви к аллегориям. “Вначале появлялся дивный жеребец, весь покрытый золотыми чешуйками, которые художник разрисовал глазами, подобно павлиньему оперенью, – записал секретарь Лодовико. – С золотого шлема воина свисала крылатая змея, и хвост ее касался лошадиной спины”. Сам Леонардо описал свой замысел так: “Над шлемом помести половинку глобуса, она будет символизировать наше полушарие земли. Всякое украшение, принадлежащее коню, пусть будет из павлиньих перьев на золотом фоне, дабы символизировать красоту той милости, коей одаряют доброго слугу”2. За жеребцом следовала толпа ряженых пещерных людей и дикарей. Здесь сказалась тяга Леонардо ко всему пугающему и экзотичному, он всегда любил причудливых демонов и драконов.
Технические и художественные таланты Леонардо оказались вновь востребованы в январе 1496 года. Тогда он осуществил постановку одной из самых необычных пьес той эпохи – пятиактной комедии “Даная”, написанной Бальдассаре Такконе, канцлером и придворным поэтом Лодовико. В записях Леонардо сохранился список актеров и сыгранных ими сцен, он зарисовал театральную сцену и набросал чертежи механизмов, сменявших декорации и создававших спецэффекты. Он начертил архитектурный план, показав в перспективе два вида спереди, и запечатлел одну сцену, в которой какой-то бог сидит в нише, окруженный языками пламени. Пьеса изобиловала спецэффектами и механическими трюками, которые придумал Леонардо: Меркурий спускался с вышины при помощи хитроумной системы веревок и шкивов; Юпитер превращался в россыпь золотой пыли, чтобы оплодотворить Данаю; небо вдруг озарялось “бесконечным количеством светильников, будто звездами”3.
Самые сложные механические приспособления – вращающиеся части сцены – Леонардо придумал для театрального действа, которое назвал “Плутоновым раем”. Гора, состоявшая из двух половин, вдруг раздвигалась, а внутри обнаруживалось царство Аида. “Когда Плутонов рай распахнется, покажутся двенадцать чертей, они будут играть на двенадцати котлах – как бы отверстиях, ведущих в преисподнюю, – издавая адский шум, – писал Леонардо. – Здесь будет Смерть, будут фурии, пепел, множество плачущих голых детей и живые языки пламени разных цветов”. За этим следует лаконичная сценическая ремарка: “Потом – танцы”4. Подвижная сцена состояла из двух половин амфитеатра, которые изначально были сомкнуты, образуя сферу, а затем размыкались и начинали вращаться, пока наконец не поворачивались друг к другу тылом.
Механическая сторона театральных представлений интересовала Леонардо ничуть не меньше, чем художественная, и в его понимании они были неразрывно связаны. Он увлеченно конструировал всякие хитроумные устройства, которые – к бурному восторгу публики – летали, опускались