Henrion de Pansey, 72–73: «Судебная власть скрепляет политическую связь… Без нее гражданин, боясь о своей свободе, своем имуществе, и даже о своей жизни, не будет стремиться к приобретению чего-либо, не имея возможности сохранить его, и будет чувствовать себя иностранцем в своей собственной стране»; Coumoul, 33: «La justice, avait dit Platon, après avoir constaté dans toute son œvre quʼelle est le but social, la justice, precise-t-il, est le lien commun de toutes les parties du gouvernement». «La justice, dira à son tour Beccaria, est le lien nécessaire des intérêts particuliers, lien, sans lequel on les verrait bientôr se séparer et ramener lʼancien état dʼinsociabilité». «Le but de société étant la paix et lʼordre, par la justice, ceux qui la représentent doivent assurer à tous les citoyens la sécurité de leur personne et la paisible jouissance de leurs droits. Si cet objet nʼest pas rempli, ce but social nʼest pas atteint, et lʼindividu devient excusable de se protéger èlui-méme et de défendre ce qui lui appartient légitimement». «Cʼest alors le retour aux guerres privées et au règne de la force». «Когда гаснет факел правосудия, – прекрасно сказал Bryce, – все охватывает мрак». (Bryce. Modern democracies, 1921, 11, 384).

Bordeaux. III, note. Portalis: «On a vu des états bien gouvernés avec des mauvaises lois par les bons magistrats: mais on nʼa jamais vu de pays, quelles excellentes que fussent ses lois, bien gouvernés par des hommes sans lumières et sans justice» (Bordeaux. Ibid.). Неоднократно подчеркивалось значение хороших судей для законодательных реформ. Bordeaux, 110–111: «Cʼest ce quʼavait bien senti Treilhard, lorsqu, il disait dans lʼexposé des motifs du code de procédure: Ne nous dissimulons pas que le succès du code dépendra beaucoup et de lʼautorité à qui son exécution est confiée, et de la condulte des oficiers ministériels qui le pratiqueront chaque jour». Это хорошо понимали редакторы русских судебных уставов 1864 г., отмечая, что «полезность правосудия больше зависит от качества судей, чем от совершенства законов» («Суд. уставы», изд. Гос. канц., 1866, III, с. XXXVI). Профессор Сульговский, исследуя судебную реформу 1876 г. в Королевстве Польском, также отметил, что «плохие исполнители приносят больший вред, чем плохое право, а наилучшие положения в неспособных или непорядочных руках остаются бездейственными» (Журналы, 1916, VII, с. 29). Хороший пример показывает институт земских начальников, введенный в России в 1889 г. Мировые судьи, как и земские начальники, применяли одни и те же гражданские и уголовные законы. Но когда сенаторская ревизия выяснила, что мировые судьи осуществляли правосудие в целом хорошо (Джаншиев. Из эпохи великих реформ, 1894, 465–466), министерство юстиции, проектируя упразднение института земских начальников и возвращение мировых судей, утверждало, что следствием деятельности земских начальников стала «деморализация населения», и «расцвет взяточничества, основанного на надежде, что в плохо организованном суде можно выиграть и неправедное дело» (Гессен, 28).

Montesquieu. De lʼesprit des lois, I. XI, ch. XI.

Цит. из статьи: Duc de Noailles, p. 598.

Montesquieu. De l'esprit des lois, I. XI, ch. VI: «Les juges ne sont que la bouche qui prononce les paroles de la loi»; Wach. Vorträge, 1896, 98–99: «Der Richter urtheilt, erkennt, sofern er den speciellen Thatbestand unter das Gesetz subsumirt, in ihm die Norm des Gesetzes aufdeckt… Über er thut das als Organ der Staatsgewalt. Das Gesetz spricht durch seinen Mund».

Ihering. Zweck im Recht, 1884, I, 387–388.