После смерти динозавров остались только мы – я и мой несмышленый друг. Две ящерицы на всю землю. Нам было весело, мы ели гусениц, стрекоз, жуков, других гусениц, и все было вроде бы хорошо. Жизнь в самом ее начале была беззаботной и тихой, все только привыкало жить, училось выживать, расцветало во всей своей красе, нетронутое ничем и никем, такое, каким оно было изначально.

      Но потом что-то прогремело на всю землю, я видел огромный столб вздымающей вверх породы, видел, как каменные тучи заволокли небо, пока мой друг шлепал себя языком по морде и издавал невнятные мычания. Я видел голод, видел отчаяние и смерть, все погибало, растения вяли одно за другим, вода иссыхала, огромные туши валились на землю и их раздирали на части другие туши, которые вскоре тоже заняли свое место в ряду ископаемых. Все медленно погибало, иссыхало, рассыпалось.

      Так было повсюду, вся земля оказалась в пыли и грязи, покрылась падалью и падальщиками, провоняла мертвечиной. Повсюду, куда бы мы ни пошли, одно и то же: засуха, голод, смерть и жизнь после смерти, поедание самого себя.

      Но то были темные времена, и, к счастью для нас, они миновали. Я и мой друг выжили, единственные на всей планете. Нужно было двигаться дальше, искать пищу, новые способы ее добывания, новые способы выжить.

      Вскоре жизнь на планете начала возрождаться, зелень вновь заселяла леса, засыпанные пеплом, в воздухе снова зажужжали огромные стрекозы, расползлись жуки и тараканы, появились невиданные ранее пчелы, разносящие жизнь по всей земле. Вода вновь потекла по руслам иссохших рек, все возвращалось на круги своя, и у нас появилась надежда на лучшую жизнь.

      Время понеслось быстрее, росли леса, рос мир, и нам нужно было расти вместе с ним. Мне порядком надоело ползать на брюхе, хотя мой друг говорил, что любит это, потому что ему казалось, будто бы кто-то чешет ему живот. Он всегда был таким, не берите в голову.

      Постепенно я сумел отрастить себе длинные крепкие лапы, плотную кожу и упругие мышцы, мощный клюв, да и вообще значительно подрос. Мой друг последовал моему примеру чуть позже, получилось у него не совсем так хорошо, как у меня, но все же в этом мире ему было совсем не туго, он мог иметь все, что ему было нужно, а большего он не желал.

      Но я – я не мог останавливаться, я видел, как стремительно растет мир вокруг нас, я замечал мелкие детали, говорящие о многом, и это пугало меня, я был так мал, так беззащитен перед ним, что не двигаться дальше было для меня вовсе не приемлемым. Мой друг не замечал этого, он всегда замечал слишком мало, точнее, мало того, что его не касалось. Но все же я уговорил его встать на ноги.

      Мне это удалось достаточно легко, но у него никак не получалось. Он мог пройти несколько шагов, но не больше, да и внешне он нисколько не изменился, хотя я уже уверенно стоял на ногах и даже нашел себе толстую и крепкую палку, которой добывал нам еду.

      Тем не менее,