Винге с облегчением прочитал название на носу довольно большой торговой бригантины. «Софи». Пришвартована правым бортом к пирсу, типично английской постройки: фок-мачта выше грот-мачты. На шведских кораблях наоборот. Жизнь в порту замерла – грузчики и рабочие разошлись по домам, праздная публика – по кофейням и кабачкам, а моряки двинулись искать развлечений в узких переулках города.

      Он прошел по шатким сходням на судно и удивился – как умудряются грузчики бегать с тяжелыми мешками по такому узкому трапу? На палубе пусто, только какой-то средних лет моряк сосредоточенно пакует свинцовый лот в темный деревянный сундучок.

      – Джозеф Сэтчер?

      Моряк ответил по-французски. Небольшого роста, широкоплечий. Моряцкий непромокаемый плащ, треуголка, грубые, устойчивые сапоги. Большая, не особо ухоженная борода.

      – Не Сэтчер, а Тэтчер. Малопригодная для торговли со Швецией фамилия, как, впрочем, и мои товары. Вы, наверное, не говорите на моем языке.

      У Винге безукоризненный французский, вполне приличный немецкий, он понимает греческий и свободно читает на латыни, но английский… Тэтчер понимающе кивнул:

      – Мой шведский тоже оставляет желать лучшего. Тогда французский. Насколько я понял, вы ищете именно меня. Позвольте узнать, по какому поводу?

      – Меня зовут Сесил Винге. Мне сказали, что вы главный авторитет по части хлопковых тканей. – Он протянул Тэтчеру сверток.

      Тэтчер присел на сундук и жестом пригласил Винге присесть на банку рядом с трюмным люком.

      Молча пощупал ткань и покачал головой:

      – Мои пальчики уже немало поведали про вашу тряпку… хотя лучше сходить за фонарем. Но сначала хотелось бы узнать причину вашего интереса.

      – В ткань, которую вы держите в руках, был завернут изуродованный труп утопленника, и я пытаюсь раскрыть это преступление.

      Тэтчер внимательно посмотрел на Винге. Ушел, почти сразу вернулся с зажженным фонарем и долго изучал ткань. Винге не произнес ни слова.

      Купец