Твои не родные. Ульяна Павловна Соболева
Читать онлайн книгу.
впервые видит. Это я до озверения хочу ее запах на языке попробовать, а я для нее маньяк-извращенец похлеще того дебила в кроссах.
Я так и остался возле ее двери, руки в карманы и не знаю, что делать – постучать или уйти. Был уверен, что ментов вызовет или кричать будет. Простоял, наверное, около часа, еще столько же под окнами. Уехал домой и не мог о ней забыть. Перед глазами губы ее, как улыбается, как ест клубнику и салфетку мне дает, чтоб вытерся. Час общения, а я овощ. Ее овощ. Черт, я столько мозолей за ночь не натирал при первых стояках. У меня какой-то спермотоксикоз начался, даже в подростковом возрасте со мной ничего подобного не происходило. Мне кажется, я наяву чувствую этот умопомрачительный запах клубники, и от любого другого тошнить начинает. Все эти Шанели, Ричи, Гучи. Все на хер. Меня вставлял только ее запах. Я искренне завидую тем, кто шел к своей любви медленно, у кого были шансы свернуть, свалить вовремя, передумать. У меня ничего этого не было. Увидел, прикоснулся и заразился.
Как вы думаете, куда маньяк поехал прямо с утра? Правильно, к ее дому. Спрятал машину в кустах и красными, как у кролика, глазами высматривал, когда выйдет из подъезда. Вот так и становятся пациентами психиатрических клиник – встречают другого человека и сходят с ума. Просто потому что в эту секунду тебя больше нет, на свет рождается что-то другое, больное и неправильное и тем не менее самое красивое в моей жизни. Как, впрочем, и самое уродливое впоследствии. Она вышла не одна, а со своей соседкой, похожей на Мерлина Менсона, волосы фиолетовые, ботинки на каком-то безумном каблуке, вся «забитая», губы черно-красные. Интересно, что между ними общего? Хотя какая мне разница.
Я на автомате вдавил педаль газа и ломанулся на своей спортивной «куколке» прямо за ними, догнал и с довольной рожей, перекрикивая музыку, предложил подвезти. Мерлин Менсон похлопала ресницами и сложила рот в траурный бантик, а Нюта посмотрела своими синими глазами так, словно я не подвезти предложил, а потрахаться. И это было для нее охренеть как оскорбительно.
– Ты следишь за мной? Ты что больной? Никто никуда с тобой не поедет. Я вспомнила, где тебя видела. Это какой-то спор или прикол? Отвали, понял?
– Аньк, ты чего? Поехали, мы ж проспали, и маршрутка теперь черт знает когда приедет.
– Я лучше опоздаю…
Потащила Менсона за собой, та только и успевала каблуками перебирать, оборачиваясь на меня, надувая пузыри из жвачки и пожимая плечами. А я сидел и улыбался. У меня к физиономии прилипла эта тупая улыбочка. Девочка в белых носочках меня сделала, как лоха. Просто щелчком пальцев прямо в грязь. Так меня еще никто не посылал. Чтоб глядя в глаза и открытым текстом. Обычно у девочек от вида моей тачки мокрели трусики и вставали соски, а от вида моей физиономии вблизи они сразу опускались на коленки, чтобы принять меня в рот с таким видом, будто на них снизошла манна небесная. И мне нравилось распылять в их силиконовые губки свое естество. Я привык к этому раскладу, он меня более чем устраивал… и сейчас мне казалось – эта малышка с кукольными глазами и локонами размазала меня по асфальту. Смотрел ей вслед