– Изабелл! – Судя по озабоченному голосу сестры, Маргарет окликала ее уже не в первый раз.

      – Что? – Изабелл нахмурилась. – Что случилось?

      – Графиня будет отсутствовать не меньше двух часов. Ты не хотела бы погулять в парке?

      Изабелл прикусила язык, чтобы не сказать: «О, мне не следует никуда идти – я не спросила разрешения родителей».

      – С удовольствием.

      – Вот и прекрасно, – сказала Маргарет и сразу вскочила. – Сейчас тепло, так что нам не понадобятся даже шали. Можем просто идти.

      Ах, если бы она могла просто идти!

      Изабелл медленно встала, опасаясь сделать что-то опрометчивое, и одновременно взволнованная такой возможностью.

      – Возможно, мы даже встретим твоего жениха. – Маргарет покосилась на часики, приколотые к корсажу ее платья. – Хотя, наверное, для него это слишком ранний час.

      – Сейчас уже почти два! – воскликнула Изабелл, тоже бросив взгляд на часы. – Он наверняка уже встал. Но ты же понимаешь, что мне вовсе не хочется столкнуться с ним на прогулке.

      Маргарет пожала плечами.

      – Насколько я слышала, новый герцог предпочитает вставать очень поздно.

      – Тогда мне не следует волноваться относительно общения с ним после свадьбы. У нас будет слишком разное расписание, – вздохнула Изабелл.

      Маргарет звонко рассмеялась.

      Пока они гуляли по парку, Изабелл вполуха слушала сестру, продолжая думать о своем женихе. Она несколько раз встречала его – при всем честном народе, разумеется (и всегда вечером) – и он всякий раз принимался внимательно рассматривать ее таким пристальным взглядом, что ее бросало в жар, хотелось съежиться, спрятаться, а лучше всего провалиться сквозь землю, чтобы не быть объектом столь явного внимания. Но Изабелл понимала: поступи она так, и родители, особенно мать, устроят ей такое, что неожиданный жар в теле покажется ей меньшим из всех возможных зол.

      Поэтому когда герцог обращался к ней, Изабелл покорно кивала и бормотала «да, ваша светлость», или «нет, ваша светлость», даже если его вопросы требовали чего-то большего, чем «да» или «нет».

      По крайней мере, она не внушала ему ложных надежд относительно перспектив их брака, говорила себе Изабелл. А если он решит, что она – идиотка, и не пожелает на ней жениться, независимо от всех договоренностей с ее родителями? Что ж, это будет идеальным решением всех проблем.

      Вот только было несколько моментов, когда они смотрели друг другу в глаза, и она могла поклясться: в самой глубине его внимательных глаз что-то было. Некая тоска, а может быть, страстное желание. И тогда Изабелл хотелось прикоснуться к нему, погладить по голове и сказать, что он непременно найдет то, что ищет.

      Только это не удерживало ее от отчаяния, впрочем, она не была уверена, благодарна она судьбе за это или совсем наоборот.

      А через две недели она останется с этим мужчиной наедине.