Справедливости – всем. Евгений Щепетнов
Читать онлайн книгу.
неудобно. Спереди – его видно, да и упирается он тебе стволом в самое, так сказать, святое. Не дай бог случайно пальнет – останешься кастратом и до конца жизни будешь петь мелодичным тонким голоском. Службе, правда, это никак не поможет. Да и потерять на бегу этот самый ствол можно. И вот это уже гарантия увольнения. Что может быть страшнее потери личного оружия? Даже за утерю удостоверения не будут так терзать, как за потерю видавшего виды, древнего ствола.
В общем, лежит мой ствол в сейфе, отдыхает и ждет, когда его призовут на стрельбы (раз-два в году) или случится что-то совсем уж экстраординарное – например, спецоперация по поимке сбежавших с этапа заключенных. Вот там уже без ствола никак. Хотя в этом случае могут выдать автомат. С «калаша» коренить сбежавших злодеев гораздо сподручней.
А еще, если нет пистолета, значит, и нет соблазна его применить. Применишь – будешь отписываться долго и трудно, доказывая, что стрелял ты правомерно, что, прежде чем пристрелить говнюка, сообщил ему, что ты работник милиции, и он должен прекратить неправомерные действия по набитию морды этому самому работнику милиции, выстрелить в воздух (лучше дважды) и только потом прострелить ему ногу или руку. И не дай тебе боже «промахнуться» и попасть в тупую башку! Все газеты либерального толка будут полны статьями о беспределе распоясавшихся ментов…
Всегда завидовал американским полицейским. Полицейский приказал – злодей не выполнил требования лечь на землю, и… бах! Бах! И все, отбегался, болезный!
Постучав и не дождавшись ответа, я толкнул дверь с табличкой «Начальник ОУР». Кстати сказать, почему мы всегда входим в дверь, не дождавшись ответа на стук? Знаем, что нам не ответят, да? А если знаем, так зачем стучим? Это загадка русской души. Их много, таких загадок, и, если задумываться над каждой, можно сойти с ума. Потому я тут же выбросил из головы эту дурацкую мысль.
Татаринов сидел за столом, читая какие-то бумаги. Когда я вошел, бросил на меня взгляд и тут же снова углубился в чтение, всем своим видом показывая, насколько я ему безразличен.
Кстати, и этого не понимаю. Ну вот ты вызвал, я пришел – так на кой черт изображать из себя суперзанятого человека? Ну не нравлюсь я тебе, ладно – нам ведь с тобой не жить в одной квартире, и ты никогда не будешь моим тестем! Неужели нельзя быть хотя бы немного вежливее со своими подчиненными?
Я стоял у стола, не делая попытки усесться. Если что и не любит начальство больше, чем попытки подкопаться под их должность, так это проявление явного неуважения к непосредственному начальнику. А что такое, как неуважение, если подчиненный вламывается в кабинет и нагло усаживается на стул, совершенно не думая о том, что совершает святотатство?!
Наконец, мой непосредственный начальник закончил изучение невероятно важных бумаг и приступил к изучению более интересного объекта – оперуполномоченного Каргина, убогого и ничтожного (таковое определение легко прочитывалось во взгляде маленьких, недобрых глаз).
– Садись, Каргин! – сказал так,