Матильда. Тайна дома Романовых. Братья Швальнеры
Читать онлайн книгу.
Ивановым, своим горячим приятелем, и по окончании представления решил с ним поспорить на глазах у всех собравшихся. Артисты замерли на сцене, наблюдая их пререкания.
–Все замечательно, но галоп просто никуда как плох, – подытожил Николай Николаевич, повергая Льва Ивановича в ступор.
–Отчего же? Галоп поставлен мною по всем канонам балетного танца. Он выдержан в определенных пропорциях и стиле, и никак иначе выглядеть не может.
Николай Николаевич махнул рукой:
–Ладно тебе ерунду говорить!
–Да что же не так, Ваше Высокопревосходительство?
–А все не так. Не может танцор поворачиваться в профиль, когда танцует галоп. Это тебе кто угодно расскажет, кто хоть раз бывал в театре, даже в простом, не говоря уж о балетном. Артист в лучшем случае может поворачиваться к залу на три четверти, и не более. Он должен быть обращен к залу, только к залу! И потому не более, чем три четверти. И потом – галоп, Лева, это же галоп, – отставной военачальник, князь уже порядочно завелся и кричал едва ли не на все Красное Село. – Кто же танцует его, перебирая ножками и едва касаясь пола?!
–А как же надо?! – Лев Иванович все еще недоумевал, но уже начинал улыбаться, понимая, что старик просто-напросто решил всех развлечь.
–Надо нестись как боевая лошадь на полном скаку… Да что говорить…
Сказав это, великий князь выскочил на сцену, зачем-то выхватил из ножен саблю и принялся отбивать по подмосткам такую чечетку, какой видавший виды театр не припоминал на своем веку. С момента своего сооружения в 1877 году в честь одной балерины, в которую Николай Николаевич, как говорили, был самозабвенно влюблен, такой фривольный танец великие князья на его сцене еще не исполняли. Он скакал, обратившись лицом к залу, отбивая каблуками настоящую терскую лезгинку и совершая антраша с бешеной амплитудой. Лицо его раскраснелось и залихватски подрагивающие усы словно бы подливали масла в огонь.
Публика и артисты поначалу замерли и не знали, как реагировать на поведение престарелого сановника. Уж не сошел ли он с ума? Но потом Лев Иванович подскочил со своего места и стал аплодировать па-де-труа приятеля, заливаясь хохотом и крича:
–Вот это потеря для русского балета! Вся моя жизнь и все мои постановки есть сущая бездарность по сравнению с талантом этого большого актера!
Зал разразился хохотом. Не смог от не удержаться и виновник – великий князь едва ли не грохнулся об пол в истерике. После Маля подойдет к нему на правах дочери его друга, балетмейстера Кшесинского, и спросит у него, что все это означало, а он ответит ей в свойственной Романовым манере:
–Ну а что?! Все сидели словно не в зрительном зале, а на лекции скучного профессора. Балет – это радость, это феерия, это полет, им жить надо. Внутри все должно трепетать, а эти напыщенные индюки сидят как на приеме у Высочайшей Особы. Надо было выкинуть им что-нибудь эдакое!
А когда она рассмеется от его ответа, бросит лишь:
–Кланяйтесь папеньке, – и уйдет.
Все еще долго будут смеяться, но не до смеха