А я, наконец, сосредоточился на главном заказе – бритвенных лезвиях “Рапира”. Вскоре удалось узнать, что их производит завод игольчато-платиновых изделий. Завод располагался в труднодоступном месте промзоны на северо-западе Москвы. На визит к директору ушел полный рабочий день.

      Встретили неласково, но, действуя по схеме Дудеева, легко добился невозможного – директор принял, несмотря на неприемный день недели. Выслушав мои сентенции о небритых киргизах, впадающих в депрессию от безысходности своего положения, тот разрешил отпустить дефицитную коробочку лезвий, но лишь одну. Небольшая коробочка потянула килограмма на четыре, но чтобы сформировать партию, надо было раз в двадцать больше.

      – А может, мы сможем быть взаимно полезными? – решился на чуждый моему характеру “коммерческий” разговор.

      – Чем, например? – холодно спросил директор, смерив оценивающим взглядом.

      – Можем, например, обмениваться дефицитом. Мы вам наш, а вы нам ваш, – предложил ему, едва ни запутавшись в “ваш-наш”.

      – Бартер? – произнес он нечто, очевидно, из области высшей коммерции.

      – Возможно, – неопределенно ответил ему.

      – А что у вас есть? – слегка оживился руководитель.

      – Есть отечественные скороварки нескольких модификаций и кухонные комбайны по японской технологии, – вспомнил я о продукции, изготавливаемой нашим заводом в рамках конверсии. Ее еще надо было достать, но пока отбросил все сомнения, сочтя их мешающими делу.

      – Так уж и по японской? – недоверчиво спросил директор.

      – Еще по какой! На отладку линии приезжали миниатюрные японочки из самой Японии.

      – Из самой Японии? И где же эта ваша линия работает?

      – В НПО “Энергия”, в Подлипках.

      – Так вы из Подлипок? – неожиданно обрадовался директор, – Серьезная фирма. Что ж, привозите образцы. Если сотрудникам понравятся, будем “взаимно полезными”, – протягивая руку для прощания, улыбнулся, наконец, он.