Я ждал в пустом коридоре, пока не покажется Володя, одновременно нервничая и из-за его возможного появления, и из-за появления кого-нибудь непрошеного, что сорвало бы мне все дело. Почему-то я был убежден, что должен сделать это в одиночку – постоять за свою честь; я считал себя униженным Володиным поведением, пусть даже меня он практически игнорировал, а помыкал лишь своей «братвой». Все равно! Мне было страшно, но вместе с тем я ощущал нечто вроде гордости – ведь несколько дней я обдумывал этот шаг и наконец-то на него решился!

      Володя не замедлил появиться, я бросился на него с кулаками – и тут же оказался на полу, даже не поняв, ударил ли меня Володя или просто толкнул. Я видел, как Володя заносит ногу – я тупо пялился на нее, ожидая удара совершенно равнодушно, – но Володя немного пооглядывался, подумал – и поставил ногу на пол. Потом, мельком глянув на меня, последовал было по назначению, но неожиданно вернулся, сделав пару шагов назад. Он нагнулся ко мне, взяв за лицо, приподняв его, обратив к себе.

      – Что с тобой? – с брезгливым сочувствием поинтересовался он.

      Я молчал, стремясь сохранить как можно больше достоинства. Он все с тем же выражением изучал меня.

      – Ты хоть знаешь, на кого лезешь?

      – Да, – твердо ответил я, как можно спокойнее и нейтральнее.

      Молчание.

      – Ну ты валет… – он засмеялся, толчком отпустив мое лицо, и ушел на этот раз окончательно, еще и громко зевая по дороге, и я точно знал, что это не представление для меня, меня он уже почти забыл и окончательно забудет, когда дойдет до сортира. Ему, как оказалось, было туда.

      Какой, однако, снисходительный убийца… Как он, должно быть, упивается, что «помиловал» меня! Какая честь и милость. (Я совершенно не подумал, что все это происходило в стенах заведения, где не любят беспорядков.)

      Я пошел в свою палату, лег на кровать и повернулся лицом к стене.

      И так и лежал.