В бутылке оставалась еще добрая половина. Мойков отпустил мне ее по себестоимости. В одиночку я не пил, зная, что от этого скорбь на душе только еще безутешнее. Ничего особенного от девицы с пистолетами в волосах я не ждал, но от своей пустой комнатенки ожидал и того меньше. Уходя, я снял со стола бронзу и сунул в шкаф.

      Когда я вернулся, меня ждала совершенно другая Мария Фиола. От слез не осталось и следа, личико напудренное и ясное, а волосы избавились от уродливых металлических трубок. Против ожидания, они не рассыпались бесчисленными мелкими локонами, а свободно падали вниз, образуя элегантную волну только вокруг затылка. К тому же они не были крашеными и жесткими, вроде соломы, как мне сперва показалось. Волосы у нее были светло-каштановые, с чуть красноватым отливом.

      – А с какой стати вы пьете водку? – поинтересовалась она. – У вас на родине водку не пьют.

      – Я знаю. В Германии пьют пиво и шнапс, это такая разбавленная водка. Но я забыл свою родину и ни пива, ни шнапса не пью. Да и по части водки не такой уж большой любитель. Но вы-то с какой стати водку пьете? Вроде бы в Италии это тоже не самый популярный напиток?

      – У меня мама русская. И потом, водка единственный алкогольный напиток, который ничем не пахнет.

      – Тоже веская причина, – заметил я.

      – Для женщины – очень веская. А что предпочитаете вы?

      «Очень содержательная беседа», – пронеслось у меня в голове.

      – Да что придется, – ответил я. – Во Франции пил вино, если было.

      – Франция! – вздохнула она. – Что немцы с ней сделали!

      – Я в этом не участвовал. Я в это время сидел во французском лагере для интернированных лиц.

      – Ну разумеется. Как представитель вражеской страны. Как враг.

      – Как беженец из Германии. – Я засмеялся. – Вы, кажется, забыли, что Италия и Германия союзники. Они и на Францию вместе напали.

      – Это все Муссолини! Ненавижу его!

      – Я тоже.

      – Я и Гитлера ненавижу!

      – Я тоже, – поневоле повторил я. – Выходит, что по части неприятия мы с вами почти союзники.

      Девушка глянула на меня с сомнением. Потом заметила:

      – Наверное, можно и так посмотреть.

      – Иногда это единственная возможность. Кстати, по вашей логике, Мойков до недавних пор тоже был в когорте извергов. Немцы заняли его родную деревню и всех жителей сделали тевтонами. Но сейчас это все позади. Русские вернулись, и он теперь снова русский. Наш с вами враг, если по-вашему.

      Мария Фиола рассмеялась.

      – Интересно у вас получается.