Капкан для Александра Сергеевича Пушкина. Иван Никитчук
Читать онлайн книгу.
Адераксу в его просьбе быть ответственным за твою благонадежность, оградить тебя от преступных шагов противу правительства…
– Я не мальчик, и в няньках не нуждаюсь, – яростно возражал ему Пушкин…
Очень скоро ежедневные ссоры осточертели Пушкину. Африканская кровь его деда, «арапа» Ганнибала, взыграла в нем, и он написал псковскому губернатору, В. А. Адеркасу, письмо: «Государь Император соизволил меня послать в поместье моих родителей, думая тем облегчить их горесть и участь сына. Но важные обвинения правительства сильно подействовали на сердце моего отца и раздражили мнительность, простительную старости и нежной любви его к прочим детям. Решаюсь для его спокойствия и своего собственного просить Его Императорское Величество да соизволить меня перевести в одну из своих крепостей. Ожидаю сей последней милости от ходатайства Вашего Превосходительства».
Наконец, через три месяца отцу тоже надоела эта бурная жизнь, и он, отказавшись от политического надзора за сыном, со всей семьей уехал в Петербург, оставив этого «сына-выродка» томиться в деревенской глуши…
Первые месяцы своего пребывания в Михайловском Пушкин продолжал жить мыслью об Одессе. Сердечные раны были еще слишком свежи. Он жаловался няне:
– Все, что напоминает море, печалит меня. Шум воды причиняет мне буквально боль. Прекрасное небо заставило бы меня плакать от бешенства. Но слава богу, что небо наше серое, а луна похожа на репу… Мама моя, Родионовна, ты единственная моя отрада в этом заброшенном уголке. Я оживаю, слушая твои патриархальные беседы и сказки…
– Ну, что вы, Александр Сергеевич, – отвечала Арина Родионовна, – бог с вами. Не убивайтесь так, все наладится. Посмотри, у нас своих-то девок полон двор, да вон соседки наши из Тригорского – барышни-красавицы. Выбирай любую…
Пушкин не сразу смог забыть Воронцову. На берегах Сороти, что плавно несла свои воды вблизи барского дома, его преследовали воспоминания о любви, проникшей в его сердце на солнечном берегу Черного моря. Он не мог не написать ей. И она ответила письмом, наполненным любовью и благодарностью, но попросила уничтожить его ради ее спокойствия.
Прощай, письмо любви! прощай: она велела.
Как долго медлил я! как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал. Гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет…
Минуту!.. вспыхнули! пылают – легкий дым
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит… О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты
Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди…
Оторванный от общества, загнанный в глухую деревню, поэт