Певец боевых колесниц (сборник). Александр Проханов
Читать онлайн книгу.
сделанную безвестным иноком Зосимой. В этой надписи говорилось, что там, где кончается Россия, сразу же начинается Царствие Небесное. И это исчезающее воспоминание о старательно, с крюками и буквицами исполненной на пергаменте надписи растопило в голове кровяную струйку, и глаз с багровым фонарем звезды оттаял.
Белосельцев заметил, что полоска льда растаяла. Плескалась вода темного синеватого цвета, отражая теплое ночное небо. Этот летний плеск вызвал у Белосельцева облегчение, словно он проснулся среди родных и знакомых звуков.
Он прошел по мелкой воде, нащупывая голой стопой мягкое дно, и вышел на берег. Под ногами была трава, жесткая, какой обычно зарастают склоны оврагов. И по мере того, как светало, Белосельцев увидел себя на низком берегу, по которому проходил проселок с тележными колеями. Непрочная изгородь вдоль обочины отделяла от дороги выгон.
Солнце встало, потеплело, и лед, наполнявший Белосельцева, растаял, скатился теплым быстрым дождем. И по той открывшейся легкости, по блаженному облегчению Белосельцев понял, что находится в Царствии Небесном.
Он стал оглядываться осторожно и бережно, не желая спугнуть милой доверчивой тишины и покоя.
По краям Царствия Небесного стояли серафимы. Они напоминали флаконы зеленого цвета и светились в своей глубине. В них что-то мерцало, слабо вспыхивало. Лились какие-то струйки, лопались пузырьки. Накалялись какие-то нити. Перегорали. Осыпались искрами. В этом зеленом графине шел непрерывный обмен соками и переливами света. Серафимы питали Царствие Небесное таинственными силами, обеспечивая свет и тепло. От них пахло березовыми вениками.
Белосельцев прошел по проселку, который перегораживали шаткие тесовые воротца. Створки никогда не закрывались, тес был старый, кое-где из него выпали сучки.
Белосельцев заметил, как на шершавые доски ворот садятся бабочки-крапивницы. Собирают в свои красноватые крыльца солнечное тепло, согреваются и улетают легкой тенью туда, где в утреннем свете синеют леса. И вид этих бабочек умилил и растрогал его.
Стая воробьев шумно прилетела под зеленый полог величавого серафима, забила крылышками, закувыркалась в пыли. Воробьи были красивы своими маленькими бойкими тельцами, шустрыми клювами, мерцавшими капельками глаз. Белосельцев догадался, что воробьи – это ангелы небесные, находящиеся в услужении у Господа. Как у ангелов, у них есть крылья, они мгновенно собираются в стаю, чтобы выполнить поручение Господа. Их присутствие не нарушало, а лишь усиливало обыденность Небесного Царства, законы которого не требовали уяснения, а принимались охотно на веру.
Белосельцев обвел глазами дали – и повсюду, в полях, на холмах, на озаренных вершинах, цвели одуванчики. Земля была золотой, ликующей, источала свет, питала этим светом солнце, и душа, оказавшаяся среди русских золотых цветов, счастливо вздохнула. Она добралась, наконец, домой, после всех скитаний, и можно целовать душистый цветок, оставляющий на бровях и губах золотую пыльцу.
Белосельцев