Жизнь правит бал переживаний. Самый главный бал зимы – Новый год. Мусин вздрогнул от предчувствия, он боялся схода родни Маруси за общий стол, который она накрывала за их общий счет. Он боялся этой встречи. Он уже обвинил мысленно Лизу и мать Семена. Что таится в Марусе? Вот в чем вопрос.

      Город плотнее одевался елками и покрывался гирляндами. У перехода под железнодорожными путями продавали игрушки и маленькие елки. Мусин пошел через переход. В переходе сидела дружная компания, состоящая из двух продавцов и одного музыканта. Здесь продавали нательное белье и цветы. Рядом с продавцами сидел баянист, который иногда играл нечто известное всему народу. Мусин остановился у живописной группы. Ему показалось, что эта компания знала мужа Маруси.

      Теперь Мусин уже знал, что Семен последнее время работал сварщиком на стройке. Дома строили по новой технологии, поэтому без сварочных работ сборочный процесс домов не обходился. Он строил дома в новом районе, а жили они в старом районе города. При сварке бывает такая красивая иллюминация, что не хуже салютов смотрится со стороны.

      А, когда сварщик успевал книги читать на работе? Или он читал во время обеда? При сварке точно книгу не почитаешь. Спрашивается, почему он шел с библиотечной книгой? У Мусина в голове пролетели вопросы целым роем.

      – Мужик, чего застыл, будто спросить чего хочешь? – спросила полная баба в цветастом платке, продающая цветы.

      – Не знаю, как к вам обратиться. У меня есть один вопрос, – растерянно проговорил Мусин.

      – Задавай свой вопрос, – разрешил баянист.

      – Дело в том, что я женюсь на женщине, у которой муж погиб под поездом, переходя железнодорожные пути. Это было год назад.

      – Ты на бабе Семена жениться хочешь? – удивилась баба в цветастом платке.

      – А вы Семена знали? – в свою очередь удивился Мусин.

      – А то нет, он тут завсегда проходил. Семен нашему музыканту Георгиевичу в шапку деньги за музыку кидал. У меня цветы жене покупал. Он с нами разговаривал, а то некоторые идут и за музыку не платят, – ответила баба.