Франсина и Джо прилетели в Лос-Анджелес и приехали ко мне домой. Мои родители, которые тоже приехали, остановились в отеле в нескольких минутах ходьбы от моего дома, но каждую минуту проводили со мной.

      Франсина с упорством твердила, что не понимает, почему об этой истории не рассказывают в новостях по всей стране, почему не организованы поиски в национальном масштабе.

      Джо продолжал повторять, что вертолеты постоянно разбиваются. Послушать его, так это была хорошая новость, подразумевающая, что для таких случаев, как наш, существует разработанный план.

      – Они найдут его, – повторял он жене снова и снова. – Если кто-то и может выплыть живым и невредимым, то это наш сын.

      Я поддерживала их обоих так долго, как только могла. Я утешала Франсину, когда она рыдала в моих объятиях. Я точно так же, как Джо, говорила ей, что нужно просто подождать, пока он не позвонит и не скажет, что жив и здоров.

      Мама приготовила запеканку, я хотела нарезать ее и положить на тарелки для Франсины и Джо, сказав что-то вроде: «Нам нужно поесть». Но я так и не сделала этого.

      Я плакала, когда никого не было рядом, и вдруг поняла, как тяжело мне смотреться в зеркало, но продолжала убеждать всех в том, что Джесса скоро найдут.

      А потом на берегу острова Адак был найден винт от вертолета. С рюкзаком Джесса. И телом пилота.

      Раздался телефонный звонок, которого мы так ждали.

      Но мы не услышали того, чего так хотели.

      Джесс так и не был обнаружен.

      Предполагалось, что он погиб.

      После того как я опустила трубку, Франсина потеряла сознание. Джо окаменел. Мои родители, потрясенные, уставились на меня.

      Я сказала:

      – Это бред. Джесс не умер. Он не мог бы так поступить.

      У Франсины начался такой острый приступ паники, что Джо улетел с ней на самолете домой и положил ее в больницу.

      Мои родители спали на надувном матрасе у моей кровати, наблюдая за каждым моим шагом. Я сказала им, что справлюсь.