Монголы оставили в живых девушку. Им нужен был проводник по незнакомой местности. Ещё её пытали. Хотели узнать, где в огромном храме тайники с золотом, зерном, оружием. Что-то пришлось открыть, чтобы успокоить палачей. Но основное удалось сохранить в тайне. И – девушкой пользовались. Не все тысячи человек, расположившиеся в храме и лесах вокруг него, только командиры.

      Никто из них не знал, что во время штурма послушница уберегла тайный ход.

      Сидящие вокруг костра мужчины молча слушали, как глухо потрескивают в огне толстые поленья. Лагерь разбили на другом берегу реки недалеко от маленькой деревни. Огонь не прятали, это был ориентир. Монголов не боялись. Ночью они бы ни за что не вылезли на чужой, враждебный, незнакомый берег. А из-за близости жилья лагерь можно было принять за мирную стоянку лесорубов.

      Мужчины ждали. Уже несколько ночей подряд они разжигали костёр, клали в него пару тостых поленьев, и в напряжённом молчании сидели до утра. Они не знали, выжил ли кто-нибудь в храме, но надеялись, что этот кто-то увидит огонь и даст о себе знать.

      Каждый из сидящих у костра ещё недавно вёл за собой по тысяче богатырей. Они ненавидели друг друга и постоянно дрались, деля освоенную часть Большой земли. Общая беда слишком поздно заставила их объединиться. По дороге к храму монголы смяли каждого по отдельности.

      В объединённом отряде набралось около двух сотен человек. О том, чтобы выбить захватчиков из цитадели, не было и речи. Монголы пока не решались перейти Реку, но это было делом времени. Здесь сопротивляться было некому. Война проиграна, даже не начавшись.

      Где-то за спиной Бородатого хрустнула ветка. Воин переложил руку с бедра на рукоять лежащего поблизости топора.